Elbette все записи автора

Сидели мы однажды с моей подругой Ленкой на ее кухне на продавленном диване (про который она сама как-то сказала, что если б этот диван мог говорить, он та-а-акого бы нарассказал – чертям тошно стало бы). Разговор, как обычно, затянулся до рассвета. И вот уже когда что-то там брезжило на горизонте, мне пришла в голову гениальная, без преувеличения, мысль. Мысль такова: мы родились не на этой планете! Мы инопланетяне. То есть не мы с Ленкой, ясный перец, а мы – Человеки. И аргументов я привела умопомрачительное количество. Вот смотрите.

Во-первых, мы постоянно что-нибудь себе ломаем. В смысле, падаем с высоты своих ног, например, на льду, и ломаем. Вот скажите мне, пожалуйста, какое еще живое существо на нашей планете, упав с высоты своих ног, что-нибудь себе ломает? Кошка вон вообще с десятиэтажного дома падает, и ничего. Гусеницу со стола свали – а эта высота для гусеницы еще больше, чем соотношение кошки и десятиэтажного дома, – так и она в мокрое месиво не превращается. А человек упадет иногда на гололеде или просто на ровном месте споткнется – и нате вам, перелом берцовой кости. Сила тяжести нас к земле тянет, что б ей пусто было! Отсюда и целлюлит пресловутый (о котором мужчины, правда, никогда б и не узнали, не трезвонь мы об этом в каждом журнале), и остеохондроз, и прочие милые искривления наших хрупких костей.

Так вот, ученые подсчитали, какой должна быть сила тяжести, чтобы человек нечего себе не ломал, упав с высоты своих ног. И оказалось, что ноль шесть от той, что мы имеем. Или ноль семь – сейчас уже не помню эти цифры, вычитанные в каком-то научном журнале еще советских времен, когда журналисты всякую ахинею в печати не публиковали и относились к своему труду ответственно, потому что у нас просто патологическая вера печатному слову. Верим мы всему, что черными буковками по белой бумажке печатают, верим сразу и навсегда. Так вот, получается, что родились мы со своими сложными и запутанными отношениями с силой тяжести в нынешних условиях планеты явно в другом месте, где сила тяжести была меньше. И, соответственно, размер планеты был меньше, и, соответственно, людей там тоже было меньше. А иначе почему у всех нормальных людей такая боязнь и неприятие толпы? Потому что толпа для нас, инопланетян, это не родное.

Дальше. Вот солнышко наше. НАШЕ, заметьте. Так что ж мы от него всю дорогу так страдаем? И солнечные ожоги к нашим услугам, и головная боль с интоксикацией от перегрева, и рак кожи от переизбытка ультрафиолета, и веснушки, которые мало кого красят, и морщинки вокруг глаз… Не говоря уже о всяких солнечных бурях, которые просто смерть что такое для метеозависимых людей. Может твое родное солнышко так погано себя вести по отношению к исконным обитателям планеты, которая вокруг него вращается, как заведенная? Правильно, не может. Так оно и не ведет себя так погано к исконным обитателям, потому что ни кошка, ни гусеница от ожогов и прочей протуберанцевой дряни не страдает.

Дальше. Те же кошки и гусеницы (вот дались мне эти кошки с гусеницами!.. Ладно, собаки и лягушки) никогда не отравятся от пития из самой грязной лужи, а человек, венец творения, царь природы, чтоб его, даже из самой чистой лужи, с идеально вымытого немецким шампунем асфальта выпьет – и кирдык! А если даже и не помрет, так расстройство желудка гарантировано получит. Может родная вода на родной планете так безответственно поступать с венцом творения?

Дальше. Сколько проходит времени между рождением и тем моментом, когда человек становится зрелым, то есть способным к самовоспроизведению? Лет пятнадцать. В некоторых случаях некоторые девочки и в двенадцать рожают, но это уже не природа виновата, а родители. Что-то там не так навоспитывали. Но суть дела это не меняет, потому что и пятнадцать, и двенадцать лет – это примерно одна пятая часть от общей жизни. То есть мы одну пятую часть жизни вообще не люди, а так, полуфабрикаты. А та же кошка? Она рожает месяцев в восемь, а если учесть, что средняя продолжительность ее жизни лет тринадцать-пятнадцать, то сами считайте, через какую часть жизни она способна самовоспроизводиться. Получается, что человек живет меньше, чем ему положено. И соответственно, меньше живет и полноценной жизнью. А сложно жить столько, сколько тебе природой отмеряно, на планете, где для этого нет никаких условий! Никаких, повторяю. Об этом и мифы говорят, что, дескать, раньше человек жил несколько сотен лет, и это было нормальным. Да, видимо, действительно жил, только родились те люди явно не здесь, здесь они просто доживали свой длинный век. Или дети их доживали – не сразу же они стали мучиться от мерзких условий неродной планеты!

Да и то, что мы и с нашими-то убогими семьюдесятью годами (в лучшем случае) до сих пор живы – загадка природы. Шкуры, чтобы от холода спастись, как у самого последнего шакала, у нас нет. Ладно шкуры, кожи толстой, как у бегемота или слона, тоже не наблюдается. Когтей и клыков, чтобы себя худо-бедно защищать от всяческих напастей, тоже нет. Иммунитета к родному воздуху – и того нет. Чуть что в этом воздухе не так – микробы там какие-нибудь затесались или состав чуточку поменялся, и мы уже если не помираем, то страдаем так, что и фашисту не пожелаешь.

А микробы, кстати?! Наши ведь, единокровные, можно сказать, что ж они нас так не любят-то? Точнее, они нас любить-то, наверное, и не обязаны, микроб тоже человек, микроб тоже жить хочет. Тут вопрос в другом: почему мы-то на них так реагируем?! Почему иммунитета к самому примитивному микробишке у нас, венцов творения, нету?

Ой, да, еще одну важную вещь забыла. Когда мне было лет пятнадцать, то ли в «Знание – сила», то ли в «Науке и жизни» я вычитала об одном прелюбопытнейшем эксперименте, который поставили какие-то специально обученные не то американцы, не то англичане. Взяли эти господа хорошие сто человек добровольцев и поместили их в помещение, где нет ни окон, ни телевизора, ни часов, ни радио – то есть ничего, по чему можно было бы хоть как-то отмерять время. Жили эти подопытные как хотели, делали, что хотели, к их услугам были развлечения, при желании – работа, книги, словом, все, чтобы не чувствовать себя запертыми. Ели и засыпали они и, соответственно, просыпались, когда хотели. Так вот, через месяц эксперимента девяносто восемь человек естественным образом переключились на режим суток, в которых было не двадцать четыре нам привычных часа, а двадцать семь или двадцать восемь, сейчас не помню. Отсюда какой вывод напрашивается? Да простой, как дважды два! В биоритмах человека заложена какая-то глубинная память о том, что раньше, когда-то в другой жизни, его сутки были несколько длиннее. И это правда. Я вот постоянно ловила себя на мысли, что еще как минимум трех-четырех часов в сутках мне постоянно не хватает. И спать с каждым днем хочется ложиться все позже. И уверена, что я не одна такая! Один скептик, с которым я поделилась соображениями про эти пресловутые часы, сказал, что наша планета могла в далекой древности крутиться медленнее – вот тебе и потерянные часы. «А ничего подобного!» – злорадно ответила я. Уж насколько плохо знаю я физику, но даже я, троечница, понимаю, что если планета с данной массой вращается с такой-то скоростью, то пока эта масса существенно не изменится – существенно, заметьте, а не на десяток-другой триллионов тонн – никакого ускорения или замедления вращения не жди. Скептик посрамлено замолчал и ретировался.

А мифология народов мира? Ведь у каждого народа есть легенды о космических богах-пришельцах. У каждого! Откуда они, легенды эти, взялись? На пустом месте возникли? На пустом месте только прыщ возникает. Или скандал.

А откуда почти у всех людей такая неприязнь насекомых? Иррациональная по сути. Про энтомологов я молчу – мало ли каких извращений не бывает, у каждого психа своя программа. У подавляющего большинства людей при виде насекомых возникает непроизвольная гримаса, а то и панический страх. Мало кто до трясучки боится тигров или хорьков каких, а вот при виде пауков, жужелиц и прочей летающей шестилаповой дряни в обморок готовы хлопнуться многие. И это при условии, что тигр тебя сожрет – не поморщится, хорек укусит и тоже не поморщится, а жужелица с пауком ну ничегошеньки тебе не сделают! И когда в очередном голливудском ужастике нужно создать очередное чудовище, берут самое безобидное насекомое и увеличивают его в сотни раз. На выходе получается жуткий монстр, от которого человеческие поджилки начинают трястись так, что землетрясение гарантировано. Почему так? Да потому, что на нашей планете насекомых с их совершенно уродливым и не похожим на наше строением просто не было! Не было, и все! Птицы, скорее всего, были, но питались они не насекомыми, а являлись, видимо, хищниками, ловили мышек всяких и рыбок – как и некоторые наши земные птички. А насекомые, эти вывернутые наизнанку существа со скелетом снаружи – исконные обитатели нашей милой планетки. И им, кстати, не страшен серый волк, в смысле, не страшны ни ожоги, ни отравления, ни бури на солнышке, потому что – исконные жители. Равно как и тигры, хорьки, шакалы, кошки и гусеницы…

Вот такую теорию я выдвинула, сидя с Ленкой на знаменитом диване, на котором, как Ленка подсчитала, сделано как минимум десяток новых жителей нашей негостеприимной планеты.

Автор: Оксана Буланова