Ptisa_Lucy все записи автора

Чортова Дюжина, представляет нового автора -Яр-

Бирма
     Старый храм встречал рассвет тишиной. Солнце ещё не встало, но небеса наполнились лёгким и текучим золотом, а над водой потянулся, дрожа в пробудившемся ветре, едва заметный белёсый туман. Истёртые камни смочила выпавшая роса. Ветер приглаживал кроны деревьев и запутывал туман в узлы и кольца, пока небесный свод мерцал и переливался перламутром зари. Капли росы слезами украсили полупрозрачные розовые лепестки только что раскрывшихся лотосов, цветы едва покачивались на волнах, точно танцуя на ладонях реки.
     Со стен храма виднелись редкие островки зелени на широком речном разливе, а далеко-далеко почти сливаясь с небом, высились горы. Отсюда их можно было принять за низко висящие сизо-голубые тучи.
     Ветер был тёплым и влажным, он гладил лицо, шаловливо прихватывал материю, норовя сбросить накидку с плеча, но монаха, созерцавшего разворачивающееся над рекой утро, ничуть это не раздражало, на губах его сохранялась просветлённая улыбка. В тени, у самой стены, стояла метёлка, которой некоторое время назад монах подметал площадку, но когда небо засияло, предвещая восход, монах оставил работу и остановился на краю.
     Первые лучи солнца ласково пригладили самую макушку здания. Розовато-оранжевый солнечный диск только-только показался из-за холмов, ветер вздохом разметал остатки тумана, загнав их под ветви деревьев и в тень под стенами храма. Монах всё с той же улыбкой принялся за работу.
     Размеренный шорох метлы по камням разбил утреннюю тишину, вслед за этим звуком как будто проснулись птицы – защебетали и затренькали в кронах, осмелевший ветер плескал волнами где-то далеко под стенами.
     Небеса постепенно наливались лазурью, румянец их бледнел, словно выпуская легкокрылые белоснежные облачка. В этот утренний час весь мир дышал покоем и счастьем, воздух был свежим и тёплым, а не удушающее жарким. Впереди был долгий день.

     Старые камни многое видели на своём веку. Немало ног поднималось по ним, немало людей приходило взглянуть на покрытые золотом статуи будд, таинственно мерцающие в полумраке храма, немало посетителей считало ступени, немало молодых монахов постепенно состарилось в этих стенах, медитируя и читая мантры. Сколько таких голосов сначала звучало звонко, а потом менялось и вовсе затихало, сколько их теперь слышится лишь в шорохе ветра!
     В сезон дождей потоки воды бежали водопадом вниз по этим ступеням, унося с собой сорванные листья и мусор. В жару ветер становился сухим и тяжёлым, носил по ступеням пыль, а река у стен мелела, вода её заполнялась песком и мутнела. Или же, как сегодня, ветер был влажным и трепетным, пах цветами и гладил камни почти ласково.
     И всё же, каждый день любого сезона в предрассветный час, храм казался молодым, даже юным, как цветки лотоса, что раскрывали свои тонкие лепестки навстречу утреннему свету. Пока туман крался по стенам, а роса увлажняла ступени, храм был молод, как только что отстроенный.

     …Закончив подметать, монах ушёл.
     Туман окончательно рассеялся, солнце стало пригревать, играя бликами на золочёных крышах, а камни впитывали его жар. Где-то внизу, у причала, слышались голоса. Утро превращалось в день, полный жара, человеческой суеты, птичьего гомона и солнечных бликов.
     Храм помнил и другие дни, когда здесь не оставалось никого, кроме монахов и птиц. Если б только расспросить каждый камень, сколько бы историй можно было узнать. Казалось, храм вспомнил бы и своих создателей, и тех, кто пришёл, чтобы выгнать их с родной земли, и британцев, и японцев…

     Солнечный свет искрящимися бликами сиял на водах реки, здесь уже неспешной и гордой, несущей свои воды в океан. Проходя мимо храмовых стен, струи неумолчно рассказывали камням о том, как каплями рождались в грозовых небесах, падали, смешиваясь с чистыми слезами горного родника, и бежали вниз, постепенно превращаясь в реку. Ветер рассказывал сбивчивым шёпотом о странах, что лежали за горизонтом, о песнях, что пели в других краях, о жизнях, что проходили далеко-далеко. Храм помнил и эти истории тоже, так же, как помнил о лунном свете, трепещущем на речной глади, или о радугах, что рассекали небеса после дождей.

     …Гид что-то увлечённо рассказывал, поминутно указывая куда-то вдаль. Группа слушала его невнимательно: люди переговаривались между собой, фотографировали окрестности со стены, много смеялись. Только маленький мальчик лет шести стоял, чуть покачиваясь с пятки на носок, пристально глядя на уходящий в небо храм. Ребёнок щурился от яркого солнца, забавно хмурясь, потом оглянулся на зачарованных гидом родителей и медленно пошёл прочь, глядя то себе под ноги, то вновь поднимая глаза на громадину храма. Всё здесь казалось мальчику большим – и старые камни, и река вокруг, и далёкие горы, и статуи, молчаливо улыбающиеся за дверями храма.
     Мальчик и сам не заметил, как оказался на той самой площадке, где встречал это утро монах. Там малыш сел, поглаживая ладошкой тёплые камни. Сел и прислушался, закрыв глаза. А храм стал рассказывать ему сказки – о шуршащем ветре и заблудившихся в нём голосах, о мягких водах реки и лотосах у них в ладонях, о широко раскрывающемся небе и золотом солнце, о сезоне дождей и о суховеях, о радугах и грозах, о людях, что давно ушли из этой страны, и людях, что приходят снова и снова. Мальчик слушал, чуть улыбаясь, единственный из всех долгожданный гость, которому так легко и просто открылась истосковавшаяся душа храма…

Автор Ярослав Зарин (RavenTores)