Только с этой северной стороны девятиэтажки он мог видеть окна ее комнаты. Длинный фонарь, с апельсином в изголовье, щедро распрыскивал оранжевый свет от начала дороги на Садовскую улицу до конца ее дома. А дальше – густой мрак… ни одного зажженного окошка. Эта улица была самым темным местом в городе, так как ее освещали всего два фонаря, которые кстати работали по очереди. Темнота с обоих концов улицы словно сжимала давила на этот освещенный островок и зарождала в душе гнетущее ощущение западни.  

Выключив двигатель и фары, он устремил взгляд на уродливую коробку здания.  Отыскал те самые красные занавески, до которых почти не доставали лучи фонаря и которые превратились в темно-бордовые. Она никогда не завешивала окна и две алые полоски по бокам огораживали окно. Внутренности ее комнаты утонули в синем сумраке. Он не отрывал глаз от окна, припоминая их недавний, вечерний разговор…

 Они сидели на скамейке в сквере, окруженным дугой кустистой, но почти отцветшей сирени. В воздухе пахло умирающими цветами… этот запах был словно предвестником чье-то скорой смерти. Как он не старался развеселить свою любимую, ее лицо оставалось печальным. Только на минуту удачной шуткой ему удавалось вызвать улыбку на ее малиновых губах, зажечь задорные искорки в голубых глазах. Но волшебство было мимолетно. С истечением этой минуты грусть возвращалась, и глаза ее снова потухали. Он пытался ее убедить:

- Пойми, что тебе все равно придется уехать,- говорил он порывисто.- Если не в этом году и не со мной, так в следующем ты поедешь одна. Как тебе будет одной, ты думаешь? Проще не будет, легче не будет!

Она смотрела вниз, на асфальт, зацепившись взглядом за веточку сирени, кем-то сорванную и брошенную под ноги.

- Ты боишься? Ты боишься уехать со мной?

- Ты… ошибаешься,- заговорила она нерешительно и подбирая слова.- Просто… не время пока уезжать.

- Посмотри на меня.

Она бросила на него быстрый взгляд и тут же снова опустила глаза.

- Я…

Схватив за плечи, он повернул ее к себе. Теперь она была вынуждена смотреть на него.

- Поверь мне, поверь, что все у нас будет хорошо…

- Я верю,- не сразу проговорила она.

Ответ резал уши, от пропитавшей его фальши.

Руки ослабели, и он отпустил ее. Поднялся.

- Я уезжаю ночью,- сказал он, смотря сверху вниз,- если передумаешь, позвони… я приеду и…

- Я не передумаю…

 Замер, впервые за весь разговор в ее словах слышалась твердость. Он горько ухмыльнулся.

- Тогда зачем все? – гневные нотки прорвались в его голосе. – Зачем все это?!

Она молчала. Ее лицо выражало боль и муку, словно весь этот разговор, все его слова приносили ей только страдание… Глаза растерянно искали что-то на асфальте. Длинная черная прядь упала на лицо…

Но …что-то останавливало, задерживало ее рядом с ней. Он захотел удостовериться… Поднял за подбородок ее лицо. Глаза смотрели с жалостью. 

- Неужели ты вздохнешь с облегчением, когда я уеду?    

Ее лицо изменилось. То ли злоба появилась в его чертах, то ли обида.

- Может быть.

Гнев настолько захлестнул его к этому мгновению, что он еле сдержал себя, чтобы не ударить по ее лицу, стерев эту отвратительную ухмылку. Тут же осознав, что он хотел сделать, отшатнулся и схватился за голову. Взглянул на нее еще раз,  как в последний…

Так и запечатлелась она сидящая на скамье в джинсах с разодранными коленками в белой майке; черные прямые волосы небрежно разбросаны по плечам, на запястье блестит серебряный браслет; на губах улыбка, точно говорящая «прости». За секунду фотоаппарат памяти сделал снимок.    

Он сорвался с места. И всю дорогу до своей машины, мысленно бичевал себя за свое непростительное желание. Совесть душила его, а чувство вины отравляло каждую минуту до самого захода солнца.

Она сдержала свое слово и не позвонила. На смену сизого вечера пришла черная дождливая ночь. Он собрался, нагрузил багажник нужными вещами, но вместо того, чтобы как планировал в 11 выехать из города, он отправился на ее улицу, к ее дому. Зачем? Была ли у него надежда? Он думал, что была… Оранжевый фонарь, как солнце, освещал  его душу… И ему становилось тепло.

Телефон разогрелся в его руке. Он поднес его  лицу и засмотрелся на дисплей. И тут - она… Улыбчивая, милая… Но не решался набрать ее номер. Гордость? Да… она самая, только она мешала рискнуть и попробовать еще раз…

Фонарь погас, снова, в пятый раз все поглотила тьма. А в двух сотнях метров фонарь включился… В эти долгие пять минут, страх сжимал его сердце. Он не мог видеть ее окно, он только заставлял гореть дисплей и только благодаря этому маленькому экранчику, казалось, и продолжалось биться его сердце. Оранжевого света он ожидал как спасения, того что покажет ему дорогу к ней, того что согреет его пусть и искусственным теплом, того что вернет ему надежду…

Вдруг раздался ужасный грохот, а вместе с ним что-то сильно сдавило его грудь. Резкая боль пронзила грудную клетку. Кто-то закричал… он потерял сознание.

В это время в заветной комнате с красными занавесками та девушка не спала. Она очень хотела уснуть, даже выпила бабушкину таблетку от бессонницы, но не могла.  Начала считать вспышки оранжевого света. И когда в который раз ее комнату заполнила тьма, грохот на улице поднял ее с постели. Она подбежала к окну, но ничего не было видно. Приблизилась к форточке и услышала мужские заспанные  голоса :

- Я говорю какого черта вы в машину сели, олухи?- девушка узнала голос своего соседа со второго этажа,- весь бок смяли.- А тут… И эту машину тоже. Смотрите!

Свет загорелся и девушка, увидев знакомую машину, с помятым боком изувеченной боковой дверцей и выбитым стеклом, а так же фигуру в сером свитере очень похожую на…

- Да тут человек в салоне!- завопил беловолосый малый, по видимому, один из виновников аварии.- У него кровь! Вызывайте скорую!

Она испугалась, судорога прошлась по ее телу и она, точно увидев страшное чудовище, попятилась от окна. Забилась в угол дивана и закрылась с головой одеялом. Пока гул скорой и взвизгивания машин не прекратились, она не выбиралась из своего укрытия… Но только все стихло она подбежала к окну…

Его уже не было, но светлое водительское сиденье было окрашено кровью, так же как асфальт рядом с машиной. Автомобиль виновников аварии стоял рядом, весь нос старой белой лады расплющился, виновнице досталось больше всего. Рядом с машинами чернели фигуры автовладельцев. Они громко с жаром что-то обсуждали. Девушка прислушалась…

- Да, там все были несовершеннолетние,- говорил один мужчина за сорок, тоже сосед по дому.- Поэтому и ехали с выключенными фарами… Не повезло-то парню как.. Видели? Врачи вроде говорят ребра сломаны, внутреннее кровотечение…

- Он молодой, может, выкарабкается,- сказал другой, в рубашке в клетку.

- Вряд ли, такая травма…

- А все эти фонари…

Вся компания повернулась к фонарю, который расплескивал на них оранжевый свет.

- И что он тут забыл в час ночи?

- Ему просто не повезло,- кто-то тихо сказал из них, но девушка смогла услышать. – Думаю, он что-то или кого-то ждал…

 Они обернулись. И ей показалось, что они заметили ее и теперь смотрят, как на убийцу, словно поймав на месте преступления...

Девушка отшатнулась от окна. Упала на пол, дрожа всем телом… Перед внутренним взором стояло его сосредоточенное лицо, а в ушах звучал его голос:

«Ты боишься…».