Ptisa_Lucy все записи автора
Авторы Unico_Unicornio и 
brombenzol
Глава 2, в которой неизвестно куда пропадают дети
Ёлкина Муравский, разумеется, помнил, хоть и смутно – со времени их последней встречи утекло немало воды. Попробуй забыть столь колоритного персонажа на фоне пьяниц, бомжей, скандалистов да ершащихся подростков с зарёванными мамашами – типичных клиентов участкового оперуполномоченного. Семь лет прошло, как этот бородач очумело, словно медведь-шатун, ввалился в районный отдел милиции с висящим на руке малышом, требуя, чтобы все силы органов правопорядка были незамедлительно брошены на поиски его пропавшей без вести жены. Ёлкин был уверен, что жену похитили если не гастролёры-цыгане, то мафия, а если не мафия, то сбежавший из мест заключения рецидивист. Но Муравский-то знал, что у него на участке подобных происшествий не случается, да и вообще цыганский табор в их края давно не наведывался, тюрьмы в городе не было вовсе, а мафией в народе называли рыночных торговок – преимущественно деревенских старух. Зачем, спрашивается, бабушкам воровать жену Ёлкина? Так он Ёлкину и сказал тогда, успокаивая – неприятно, но что поделать, бывает, баба молодая, в соку, погуляет, подурит да найдётся. Не зелёные же человечки её увели. Как вскоре выяснилось, Муравский был прав: жену Ёлкина никто не крал – сама сбежала, бросив мужа с малышом… Впоследствии Муравский встречал Ёлкина в адресном столе – тот заходил оформлять бумаги, чтоб поменять ребёнку имя. Как его? Нет, вот имени пацана Муравский не помнил, а самого Ёлкина, конечно же, не забыл. Но в данный момент тот подвернулся совершенно не вовремя.
В районе за последние три дня случился ряд чрезвычайных происшествий, очень страшных и тревожных, которых и быть-то не могло, потому что никогда ничего подобного у них прежде и не было. Ведь любой шалопай-разгильдяй знал – у Муравского не забалуешь. Но прям сон дурной – стали вдруг ни с того, ни с сего пропадать дети. Новый Год на носу, у всех на уме праздники, ёлки, гирлянды, хлопушки, конфетти, бенгальские огни. А коридор возле приёмной начальника полиции забит мамами-папами, бабушками-дедушками и прочей роднёй, и все хлюпают носами, у всех глаза на мокром месте, и они надеются на него, на Муравского, что он как фокусник вдруг взмахнёт волшебной палочкой, и их любимые чада окажутся прямо перед ними.
Муравский прямо растерялся. Ни цыган, ни сбежавших из тюрьмы разбойников, ни заграничной мафии у них в городе как семь лет назад не было, так и до сих пор ими не обзавелись. Искать пропавших посреди зимы детей – это тебе не дознаваться, кто первым устроил семейную ссору или разбил лампочку на лестнице.
При опросе свидетелей выяснилось, что никто похитителей не видел да и ничего примечательного не заметил. Катается мальчик с горки, отошёл на минутку в сторону – и нет его. Выведет мама дочку за ручку в магазин, увидит знакомую на улице, заболтается с ней, глядь – дочка пропала и не откликается.
Вызвали из Новосибирска областного следователя – тот приехал, стал дворы обходить, осматривать всё вокруг, даже холодильники, выброшенные на свалку, все пооткрывал – проверил, нет ли там кого. Следы изучал долго, фотографировал. Жильцов начал опрашивать, но никто ничего… А по району уже поползли тревожные слухи. И требовалось срочно принимать меры.
– Иван Иванович, помню, – сказал Муравский в трубку. – Надеюсь, ничего срочного? У нас перед праздниками очень много работы.
– Матюша пропал, – выдохнул в ответ Ёлкин. – Николай Михайлович, спасай, родной. Я только на пять минут отошёл, а он исчез. Нет нигде. Всех ребят из класса обзвонил, соседей опросил. Мы во дворе снеговика лепили, и тут такое…
«Точно, его зовут Матюша-Матвей, – вспомнил Муравский имя младшего Ёлкина. – Ох, только ещё одного пропавшего ребёнка нам не хватало. А картина исчезновения в общих чертах похожая. И пацану сейчас должно быть девять, по возрасту подходит. Остальные пропавшие дети не старше десяти лет».
– А жена где? – на всякий случай поинтересовался он у Ёлкина.
- Последний раз из Вены писала. Года три назад.
– Сейчас приду, – мрачно пообещал Муравский.
– На этот раз всё серьёзно? – спросил неуверенно Ёлкин, и Муравский почувствовал, что тот надеется на лёгкое объяснение пропажи сына. Но он такого обещания, к сожалению, дать не мог.
Ёлкин встретил Муравского во дворе. Он почти не изменился за то время, что они не виделись – был такой же здоровый и бородатый, даже выражение глаз осталось прежним – отчаянная решимость сделать всё возможное и невозможное, чтобы спасти близкого ему человека.
– Вот тут мы лепили снеговика, – сказал Ёлкин. – Опана! Опять он пропал…
– Кто? – осведомился Муравский.
– Да снеговик. Мы каждый вечер с Матюшей их лепили, а утром просыпаемся – нет их. Какие-то снеговые вандалы хулиганят.
– Это к делу не относится, – сказал Муравский. – Я понимаю, ты, брат, переживаешь, но давай-ка не отвлекайся, по существу рассказывай. Вот тут вы делали снеговика, а дальше что?
– Дальше я пошёл домой за картофелинами для глаз. Возвращаюсь – Матюши нет. А снеговик… не помню, был снеговик, когда я спустился, или нет. Я побежал Матюшу искать.
Муравский оглянулся вокруг. Двор как двор. Дети, правда, с горки не катаются, хотя светло ещё, а день выходной и погожий. Наслышаны родители о том, какие страсти-мордасти вокруг творятся, не пускают детей гулять. И правильно, надо сказать, делают.
Вокруг уже собирались соседи, некоторые показывали на него и Ёлкина пальцами, перешёптывались.
– Кто-нибудь видел, что случилось? – громко спросил Муравский.
Но опять всё глухо. Никто – ничего. Только две тётки полезли к Николаю с расспросами, как идёт следствие. Правда, сразу отстали, как он сделал вид, что хочет записать их фамилии.
– Вот что, Иван Иванович, иди-ка ты, брат, домой, мобильный держи при себе, я вызову к тебе следственную бригаду, а сам пока вокруг пооботрусь, погляжу, что да как.
Муравский обошёл двор по периметру, но визуальный осмотр не дал ничего подозрительного. Жильцы опять же все отнекивались. Да, видели, как мужчина из 25-й квартиры с сыном снеговика лепят. Они каждый день этим занимались. И снеговики у них получались чудесные – все ими прямо налюбоваться не могли. Да, кто-то за ночь их ломал, вот беда, есть же такие нелюди. Правда, конечно, те, кто детей ворует, те гораздо хуже. А мужчину из 25-й, ох, как жалко, говорят, его жена бросила, он один сына воспитывает, изо всех сил старается. И на других баб не смотрит, уж пытались ему невесту сосватать, обидно ведь, такой мужчина непьющий, работящий да заботливый зазря пропадает. А сколько всего детей потерялось-то? Говорят, уже больше десяти, это правда?
Муравский вышел со двора на улицу. Тоже ничего примечательного, кроме цветастого грузовичка с мороженым напротив. Николай спросил продавца-мороженщика, одетого в костюм Деда Мороза, красноносого и с густой белой бородой, давно ли он тут торгует, не видел ли чего подозрительного. Тот скрипучим голосом ответил, что всё, как обычно.
«Мороженого, небось, переел, – подумал Муравский. – Ишь как осип. Зимой горло беречь надо».
Однако, продавец показался ему немного странноватым, и на всякий случай Муравский проверил его документы и записал номер грузовичка. Никаких других зацепок у него, к сожалению, не было.
Следственная бригада пробыла у Ёлкина довольно долго. Его внимательно расспросили о всех утренних событиях, узнали фамилию классного руководителя и директора школы, где учился Матюша, взяли телефоны друзей и одноклассников, и родственников в Санкт-Петербурге тоже, даже спросили, как зовут матюшиного лечащего врача. Когда с вещей Матюши стали снимать отпечатки пальцев, Ёлкин насупился и совсем помрачнел. Он даже думать не хотел, с какой целью это делается. С готовностью он отдал операм последнюю фотографию сына – рядом со снеговиком-хоккеистом. И в тот момент, когда он протягивал карточку следователю, ему померещилось вдруг, что снеговик нагло ухмыльнулся и подмигнул ему.
Проводив следственную бригаду до лестницы, Ёлкин вернулся в комнату и почувствовал, что на душе у него тоскливо и пусто. Без Матюши жизнь казалась совершенно постылой. Он погладил присмиревшего и словно понявшего, что произошло, кота. Кинул черепахе в аквариум капустный лист и тут заметил, что её нет в аквариуме. Черепаха послушно дремала там, где он забыл её – на подоконнике.
– Ты одна всё видела, – печально сказал Ёлкин, относя её на место. – Как жаль, что не умеешь рассказать…
Он сидел на диване и вспоминал свой разговор с Муравским. Вот зря Николай Михайлович не стал слушать про исчезновение снеговиков. Раньше у них во дворе такого никогда не случалось. Возможно, это как-то связано с пропажей самого Матюши. Но сколько Ёлкин ни думал, он никак не мог вообразить, какая между этими событиями может оказаться связь. Вдруг он решил, что надо слепить ещё одного снеговика и понаблюдать за тем, как его воруют, своими глазами. Ёлкин поставил на подоконник видеокамеру, включив в неё полный обзор двора и пошёл вниз.
Теперь он лепил снеговика, похожего на маленького девятилетнего мальчика, потому что ни о ком другом не мог больше думать. Соседи ходили мимо и смотрели на него сочувственно – наверное, думали, что он от переживаний потерял рассудок.
Телефонный звонок раздался, когда снежный мальчик был уже совершенно готов и Ёлкин отряхивался, собираясь возвращаться домой. Заледеневшие пальцы его почти не слушались, но всё-таки он вытащил трубку из кармана и увидел, что звонит Муравский.
– Иван Иванович, хорошая новость. Матюша нашёлся. Не переживай, он сейчас в больнице. Малость переохладился, но врачи говорят, жить будет.
Глава 3, в которой появляется первый подозреваемый
То, что с ним случилось, Матюша помнил плохо. Память словно замёрзла вместе с телом и никак не могла отогреться. Влажная красная шуба Деда Мороза, фальшивая ватная борода, холодный фургон грузовичка, в котором перевозят мороженое и несколько похищенных ребятишек в нём... Щуплый пугливый человек за рулём с длинными воронёными усами, на которого покрикивает Дед Мороз. Они куда-то ехали, потом остановились, потом снова ехали… На кочке грузовичок сильно тряхнуло и задняя дверь его открылась. Матюша выпрыгнул, а остальные остались сидеть. Нижняя челюсть мальчика мелко-мелко подрагивала и говорить ему было трудно.
– На какой улице ты выскочил? – допытывался отец, пытаясь понять, куда везли сына. Но тот отрицательно помотал головой: не знаю. Ёлкин поёрзал на жёстком больничном табурете: ему было как-то не по себе. К радости от возвращения сына примешивалось беспокойство.
Встреченный в больничном коридоре Муравский ещё больше встревожил Ивана. Следователь на расспросы Ёлкина только пожал плечами и коротко ответил: "Работаем". Выглядел он при этом, словно не спал третьи сутки. А может, так оно и было? В больнице явно усилили меры безопасности: чтобы пройти к сыну Ивану потребовалось предъявить паспорт. Уже заходя в палату, он услышал, как Муравский спрашивал у врача, не поступали ли в последние дни другие дети с переохлаждением?
Ёлкин поправил сбившееся одеяло на кровати сына.
– Я хочу домой, – прошептал Матюша.
– К Новому году тебя обещали выписать, – ответил отец, хотя никто ему таких обещаний не давал. Завотделением поставил диагноз "гипотермия лёгкой степени". С копной пепельных волос и прямой спиной врач напоминал китайскую палочку для еды, которой подцепили человеческую голову с огромными, как у персонажей аниме, чёрными глазами. Гипотермия, как узнал от него Ёлкин, это болезнь, вызванная переохлаждением. Температура больного падает ниже нормальной и чтобы поднять её, требуется время и специальные процедуры. И всё же Иван твёрдо решил забрать сына домой на новогоднюю ночь. А если не отпустят, то встретить праздник вместе с ним в палате, хотя до Нового Года оставалось ещё без малого полмесяца, так что у Матюши было время, чтобы поправиться.
Ёлкин хотел задать ещё несколько вопросов Муравскому, но тот уже уехал. Выйдя из больницы, Иван набрал номер следователя.
– Ну что? – спросил тот усталым голосом. – Узнали что-нибудь новое?
– Ничего. Машину не нашли?
– Ищем. Иди домой, Иван Иванович. Если покажется что-то или кто-то подозрительным – звони. Впрочем, вряд ли похититель снова появится в вашем дворе. И машину наверняка бросит, придумает что-то другое... Про сына не беспокойся, я распорядился, чтобы никого постороннего не пускали, – и, не прощаясь, Муравский отсоединился.
Его слова, впрочем, возымели на собеседника совсем не то впечатление, которое следователь предполагал. Беспокойство Ивана Ивановича только усилилось. В таком возбуждённом состоянии он просто не в силах был сидеть дома. И Ёлкин отправился на прогулку по городу, внимательно высматривая в толпе подозрительных граждан и грузовички с мороженым. Через некоторое время он заметил, что полицейских на улицах стало гораздо больше, а в разговорах прохожих то и дело мелькали слова "похищение" и "маньяк". В их открытый всем ветрам город, приветливый и гостеприимный, неведомо откуда прокрался страх. Он отражался подозрением в мимолетно брошенных взглядах, сквозил нервной скороговоркой в телефонных разговорах ("обязательно встреть его из школы!"), таился в обезлюдевших дворах – обычно забитые ребятишками ледяные горки, хоккейные площадки и дикие катки-покатушки заметно опустели.
Пройдя через свой двор, Иван Иванович увидел ту же картину: меньше десятка пацанов гоняли шайбу по залитой площадке. Обдумывая этот факт, Матюшин отец дошёл до магазина на остановке и тут увидел крытые мотосани и Деда Мороза, предлагавшего прокатиться на них ребятишкам. Для их городка это было бы вполне обычным развлечением, если бы за потеху нужно было заплатить сотню-другую рублей. А тут лёгкий ветерок колыхал лист бумаги, приклеенный скотчем к саням и на листке заглавными буквами было написано: "БЕСПЛАТНО!". И восклицательный знак стоял - жирный, как апрельская сосулька, свисающая с крыши. Несколько минут скрытого наблюдения (стоя на остановке легко делать вид, что просто ожидаешь автобус) окончательно убедили Ивана Ивановича, что дело не чисто. Хозяин саней (да и хозяин ли?) проигнорировал мамашу с двумя детьми, прошедшую мимо, но предложил прокатиться мальчишке лет десяти, бегущему домой из булочной. Ёлкин достал мобильник, набрал номер Муравского и, коротко объяснив ситуацию, попросил прислать полицейских. Мальчишка тем временем уже залез в сани, и – хочешь-не хочешь – пришлось вмешаться в ситуацию.
– А ну иди, иди мальчик, куда шёл, – прикрикнул Ёлкин. – А вы, гражданин, оставайтесь на месте. Спорить не советую во избежание, – и он показал задержанному внушительный кулак.
– Чё-кого? – Дед Мороз поднялся с саней, опираясь на посох. Голос у него оказался густым, низким, словно гул ветра в широкой бетонной трубе.
– Палку положи! – угрожающе произнёс Матюшин отец.
– Шиш да маленько, как говорится.
– Я сказал: палку положи! – Ёлкин схватился за посох и потянул на себя, но владелец его силой обладал не меньшей и не выпустил благородную трость волшебников из своих рук. Вырывать что-то друг у друга, стоя на тротуаре, покрытом ледяной коркой, чрезвычайно сложно. Через несколько мгновений мужчины повалились наземь, в ход пошли локти и колени, шапка слетела с Деда Мороза, обнажая белые, как вата, волосы. Изловчившись, Ёлкин приложил соперника головой о лёд, отчего у того пошла из носа кровь – в ответ длинные ногти больно оцарапали ему шею.
– Баба! – прорычал Ёлкин.
– Шубу, шубу измохратил, дикошарый! – рассерженно гудел Дед Мороз.
– В полиции заштопают, – мстительно пообещал Матюшин отец.
– Бороду не мутызгай, зашибу!
Но зашибить богатыря Ёлкина было делом не простым. И когда патрульная машина, наконец, примчалась, мигая и вопя, на конечную остановку, ушибов, царапин и синяков у новоиспечённого дружинника и подозрительного Деда Мороза оказалось поровну.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
