Ptisa_Lucy все записи автора Автор Волшебница_Алиша,

Будни некроманта - цикл миниатюр

Утро в городке деревенского типа начинается рано, особенно летом ночи короткие. И неважно – обычная это ночь или первая брачная. Петухи разбудят спозаранку всё равно. Ну, или не петухи…
Веселые птичьи переливы над самым ухом заставили Гошу досадливо поморщиться, а нежный девичий голосок где-то в районе щеки – распахнуть глаза и покоситься.
- Папочка, ещё пять минут и я встану…
Клара, такая румяная, такая сонная, прижималась к нему, отчаянно не желая просыпаться. А от реки несло утренней влажной прохладой и земля, остывшая с ночи, пробирала сыростью.
Смахнув осторожно комара со щеки любимой, Гоша даже не успел удивиться их ночевке здесь, на берегу, потому что вспомнил: вчера они сыграли свадьбу. И теперь эта роскошная женщина – его жена. Не сдержав своих прямых и грубых чувств, извернулся и чмокнул новобрачную в нос. Клара поморщилась, чихнула и проснулась окончательно. А увидев Гошу, расцвела, заулыбалась и потянулась к нему губами. Но не успела проявить ответную реакцию в сторону мужа, как другой девичий голосок рядом озвучил очевидное:
- Доброе утро!
Итак, у реки они проснулись вчетвером: новобрачные и Груша с Лансом, которые их свидетелями были на брачной церемонии. Она, видимо, удалась, потому что уже через пять минут утреннего общения выяснилось: все помнят о вчерашней свадьбе, как о факте, но никто не помнит подробностей. В том числе и почему их квартет дрых здесь, а не по домам в теплых постельках нежился.
И как же выяснить это иначе, чем вернувшись в городок?

Каждый имеет свое личное представление - свою картинку – когда слышит слово «Апокалипсис». У большинства они совпадают. Но когда четверка, перевалив через холм, приблизилась к черте городка, друзья поняли, что хотя представляли себе всё по-другому, вероятно, это он и есть.
По улочке разрозненно передвигались зомби. Люди разных возрастов, имеющие общее: кожа каждого была словно отблеском адского костра. Сто оттенков огненного. Двигались они хаотично, сталкиваясь, расходясь, словно потерянно. А потом Клара воскликнула:
- Папа!
И бросилась вперед. Кузнец Степан с трудом устоял на ногах, когда дочь родная-любимая, как пушечное ядро, налетела, на шею кинулась, заголосила.
А когда заговорил в ответ, что-то забормотал в оранжевые усы, успокаивая, а окружающие тоже пошли на контакт, хоть и несколько растеряно, стало понятно, что не зомби они все. Это же жители их городка. Просто отчего-то стали разноцветными, хоть и всего в двух цветовых гаммах – красной и желтой. И это на контрасте с тем, что новоприбывшие остались при своем обычном цвете кожи.
Груша с тревогой высматривала кого-то в толпе, потом охнула и бросилась к дому.
- Что здесь произошло? – Гоша никогда ещё не был так ошеломлен, - вы что все через костер прыгали?
- Гошенька! – тетка Пелагея цвета потусторонней морковки вцепилась в его руку, - да если бы мы помнили! У всех отшибло память про весь вчерашний день. Помоги нам!
- Я? – удивился Гоша, осторожно освобождая руку и озираясь.
- Ты, голубчик, у тебя…у вас же всё хорошо, - указала она на лицо, - расскажи, что приключилось, почему мы все проснулись на улице вот такие, всё забыли, и как этому помочь!
- Свадьба вчера приключилась, - пожал плечами новоиспеченный муж, высматривая Клару, которая рыдала на груди отца, - стоп, а где Авессалом?
- Не знаем, батюшка! – заголосили сразу несколько краснокожих баб, - как проснулись и что-то соображать стали, сразу к нему кинулись, к вам домой. А там пусто. Ни тебя, ни его.
- Прошу всех сохранять спокойствие! – вперед шагнул неуверенный, но приосанившийся Ланс. Режим рыцаря, спасающего страдальцев, включился спонтанно, но, наверное, вовремя, - сейчас разберемся. Хоть кто-то хоть что-то помнит?

Пока он общался с народом, Гоша стремительно метнулся домой. Обыскав комнаты, понял, что люди правы: некроманта не было, равно и следов его пребывания со вчерашнего дня. Как в воду канул.
Потом отправился на площадь, где, собственно, играли свадьбу. Накрытые недоеденным угощением столы и украшенные заборы и деревья немного привели в чувство. Перевел взгляд с бумажных цветов на небо (что там хотел увидеть?) и что-то смутно зашевелилось в голове, но очень зыбко, образы неуловимо ускользали.
А тем временем и толпа огненнолицых хлынула на площадь, гомоня и причитая, спугнув последние обрывки воспоминаний.
- Ну, так что, Георгий, нашелся Авессалом? – с надеждой выступил вперед городовой Евлампий, переливаясь багровым.
- Как сквозь землю провалился, - махнул Гоша и вновь словил в памяти смутный обрывок чего-то неясного, но по ощущениям важного.
- Послушайте! – Ланс поднял руки вверх, призывая внимание к себе, - нам надо разобраться в происходящем. Помочь памяти мы можем, ну, например, если воспроизведем в деталях картинку прошедшего дня. А что ещё остается? – закончил он, заметив недоуменные взгляды.
Алевтина с Пелагеей споро рассадили всех за свадебный вчерашний стол. Вряд ли так же, как они и сидели накануне, но уж новобрачных точно на свои места. В этот момент поняли, что не хватает Груши. И когда Ланс уже бросился на ее поиски, девушка сама появилась из переулка, размазывая слезы по веснушчатым щекам:
- Бабушка пропааааалааааа…
Дома бабы Фроси не оказалось, как и на соседних улицах и во всех её излюбленных местах, куда она ежедневно забредала. Груня оббежала все окрестности – безрезультатно.
- Тааак, - подытожил городовой, - что мы имеем: двое пропавших, четверо уцелевших от неведомой красной заразы и полное отсутствие памяти. Негусто.
- Почему же полное? – желтолицый Колька почесал картуз, - я вот сейчас начинаю припоминать…
Все жадно обернулись в его сторону: ну же! Но тот пребывал в многозначительной паузе, пока подходил к столу и наливал себе оттуда медовухи в кружку, потом пил, смакуя, а уж затем обернулся и изрек:
- Помню огненную радугу на всё небо, полыхало так, будто в аду. И хохот адский же стоял. И мы все бежали к ней… И тут каааак бахнет!
- Тьфу ты, пьяница! Допился! – Пелагея отвесила мужу подзатыльник и отобрала кружку.
- Постой, Пелагея! – пробасил Евлампий, - тоже что-то такое припоминаю.
Судя по тому, как вразнобой закивали многие – это видение не было плодом пьяного воображения Николая.
- А я помню про подарок, - задумчиво сказала молодка Стеша, - весь день говорили о каком-то подарке… о чем-то чудесном, волшебном и очень романтичном.
- Да! – закивал Гоша, - точно! Клар, ну ты же просила романтики, помнишь?
Клара пожала плечами, а глаза забегали. Она вспомнила, что всегда, когда ей хотелось чего-то этакого трогательного любовного – кончалось всегда плохо. И в данный момент, видимо, тоже, причем для всего городка, кроме них четверых.
- Но как так получилось, что у нас память отшибло? – серьезно спросил вояка Дормидонт, - у меня после контузии на войне такого не случилось, а тут свадьба…
- Ну, вы думайте, вспоминайте, - Ланс взял Груню за руку, - а мы пойдем бабу Фросю искать. Надежды немного, но вдруг она что-то прояснит.
И они убежали.
- Фрося прояснит? – усмехнулась Алевтина, - скорее небо на землю упадет.
- Надо бы и поиски Авессалома организовать, - опомнился городовой, - без него нам никак эту заразу не убрать, - провел он ладонью по багрянцу щеки.
- Если сейчас все разбежимся, кто останется реконструировать вчерашний день? – несмело вступил Василий, - а без этого память не вернуть.
- Ладно, горожане, давайте сосредоточимся на событиях, - вперед выступил отец невесты, - тем более, я помню самое начало. Выкупали мою Кларочку весело, старый Авдей два баяна порвал, один их которых мой, кстати.
- Второй во время танцев треснул, - хмуро проговорил алый, как заря, Авдей, - ты его не использовал, он и рассохся.
- Точно, танцы! – Ларик по профессиональной привычке конспектировал всё на бумаге, - хоровод помню и парные танцы на газетке.
И покраснел, потому что сам жарко танцевал на клочке А4 с Настасьей, девицей лет 30-ти, скромной библиотекаршей их городка, и танец тот был весьма нескромным, потому что оба отчаянно хотели победить и уместиться на квадратике, а с пышными формами Настеньки это было проблематично, если не прижиматься друг к другу изо всех сил.
Настасья, присутствующая поодаль, от смущения вся зарделась, но сейчас её огненный лик скрыл румянец, но проявлял, как никогда ее скрытую сущность, которую вчера легко смог проявить алкоголь.
- Значит так! – хлопнул в ладоши городовой, - выкупили молодую, повенчали голубков, потом танцы, а между ними – что ели-пили?
- Тут ты батюшка не греши, стол был на уровне! – уперла руки в боки Алевтина, а с другой стороны и Пелагея наступила, - всё наисвежайшее, приготовлено самолично нами. Отравиться там было нечем. Вот выпивка…
- На ярмарку ездил, всё самое дорого купил! – ударил себя кулаком в грудь Витька Рябой, - толк знаю, да и Гоша обещал всё проверить, продегустировать.
- Проверил, - кивнул дуболом, - тут нареканий точно нет. Но что же тогда?
- Потом молодых поздравляли, подарки дарили, - прошамкала старая Авдотья, - я ковер старинный ручной работы не пожалела!
- Дряхлый пылесборник, - поморщилась ее вечная конкурентка бабка Матрона, - я вот хрусталь преподнесла!
И пока вспыхнувшая Авдотья не ринулась в бой, Евлампий встал между ними, поднял руки вверх и скомандовал:
- Брейк, дамы! Продолжим. Итак, ели-пили-танцевали-одаривали. Что там ещё на свадьбах делают обычно?
- Драка? – робко предложил Витька Рябой. Евлампий покосился на бабок, всё ещё метающих молнии в адрес друг друга и качнул головой:
- Это вряд ли. Мы все хоть и ударенные, но без синяков.
Все надолго задумались.
- А давайте танцевать? – звонко позвала Алевтина, - по ходу и вспомним!
Авдей кряхтя, но достаточно ловко извлек из-под стола треснутый баян и начал выводить плясовую. Народ как бы нехотя, но с разгорающимся энтузиазмом потянулся на танцпол. Чудное зрелище – танцы краснокожих. Особенно когда они в попытках воскресить воспоминания стараются вовсю и это без алкоголя – практически подвиг. Даже Гоша выкладывался по-полной, не помня, что вчера он как раз отказался танцевать («не умею, не люблю я это…»)
И вот когда залихватская пляска достигла апогея, над дискотекой вдруг прогремел знакомый голос:
- Меня никто не предупредил, что будет ещё день второй.
- Батюшка! – взревел-ворвался общий вопль под захлебнувшийся баян, - ненаглядный наш!
Авессалом вытаращился, думал, что удивить его уже невозможно, а тут сонм танцующих чертей краснорожих приветствует его так, словно он умер и воскрес.
- Однако.
Окружили, загомонили, словно дети, заскулили, тыча в себя, мол, спаси-помоги, заступник!
- Тихо! – рявкнул вдруг единственный адекватный Степан, а когда воцарилась тишина, спросил, - где же ты пропадал, батюшка, мы тебя искали повсюду? Видишь, беда какая…
Некромант, осторожно поглядывая на горожан, обошел их, присел на лавку.
- Дома я был, - медленно проговорил.
- Искали и там! – закивала Пелагея.
- Так я спал. А чтоб не беспокоили – невидимым сделался. Вы ж вчера меня своей романтикой достали просто!
- Чегоооо? – челюсти отвисли у многих сразу, - какой романтикой?
- Перепили? – вздохнул некромант, - а с рожами что?
- Батюшка, тут такое дело, - принялся объяснять кузнец, - в общем, мы ничего не помним. Совсем. Не перепили вроде бы, с чего там напиваться, ты ж ограничил. А память как стерло. Или отшибло.
Он развел руками.
- Утром очнулись все прямо здесь. И уже вот такие. Как будто свалило нас что-то.
- И покрасило, - ухмыльнулся некромант.
- Батюшка, не всех! – Гоша указал на себя и Клару, - а ещё рыцаря нашего и Грушу не тронуло.
- А Грушина бабка-то пропала, Фрося наша сумасшедшая! – до кучи вывалила новости Алевтина.
- Ну, вы даете, - некромант потер затылок, - вот стоило оставить без присмотра…
- Помоги! – взвыли женщины, как самые заинтересованные в том, чтоб красоту (или хотя бы старую внешность свою) вернуть.
- Авессалом! – вперед выступил вояка Дормидонт, - расскажи, что ты помнишь, что было до того, как ушел, что там за романтика еще такая тебя достала?

И по мере того, как некромант делился своими уцелевшими воспоминаниями, всё не только не прояснялось, но заходило в удивительное русло.
«Свадьба пела и гуляла по всем положенным канонам. Вкусное угощение, подарки, игры-танцы, даже попытались Клару умыкнуть и выкуп попросить. Но Гоша одним взглядом присек похищение и банде жаждущих пришлось сделать вид, что они просто потанцевать рядом с невестой хотят, и ничего такого. Потом совсем захмелели все, дело к вечеру, как стемнеет – салют ожидался. И тут Клара, в обрамлении девушек городка, разнылась перед новоиспеченным мужем, что романтики она хочет. Возвышенной, от которой «свадьба не такая, как у всех будет, запомнится и вообще!» А Гоша её коварно к Авессалому перенаправил, мол, он у нас кудесник, пусть сотворит в подарок молодым какую-нибудь загогулину необычную, от которой у всего женского коллектива дух перехватит. А некромант и романтика – это не совсем то, что сочетается и даже не пересекается, как два полюса. Пусть сами придумывают, а он уже сделает. Они-то стали генерировать идею одну за другой, но сойтись на общей не могли, перессорились, его до головной боли довели. Так что ускользнул он потихонечку домой, отсыпаться. А напоследок Гоше пояснил, что с чем смешать и как, чтоб в небо фейерверк запустить без него.
- Стойте! – воскликнула Клара, - я, кажется, вспомнила. Натали! – она указала на скромную библиотекаршу, - рассказала, в какой-то книге читала, что есть примета: кто под радугой пройдет, тот счастье вечное обретет.
- Вечное… как заупокой, - пробурчал Федор-плотник.
- Да! – закивала Стеша, - точно же! Радуга! Потому мы на ней и остановились, когда выбирали, кто же счастья не хочет?
- Да, Груня ещё сказала, что это легко, если бы дождь пошел вдруг ненадолго, а солнце-то есть, - Клара вспоминала всё больше, пихнула Гошу в бок, - и ты ответил, что без проблем дождь устроишь, это простенькое заклинание и эликсир нужный вызывающий есть со времен засухи…
Гоша покосился на некроманта, который смотрел с всё большим интересом.
- Потом мы ещё выпили, - подключился Витька Рябой, - сгоняли за эликсиром и принялись шаманить дождь.
- Пошел? – некромант прямо очень заинтересовался.
- Пошел! – растянулся в улыбке Витька, - Василий же заклинание прочитал, а он у нас голова! Не то, что ты, конечно, но грибной дождик вызвал.
- Шел он правда недолго, а тут и солнце стало садиться, - вспоминала Клара и чем дальше, тем больше грустнело лицо, - радуга не получалась.
- Остались без романтики? – ехидно посочувствовал некромант.
- Ну почему же? – сбоку прозвучал голос Ланса, - вот тут нам один свидетель рассказал, что радуга очень даже получилась. Прямо скажем, адская.
Все обернулись и увидели парочку, которые вели под локоток веселую, как всегда, бабку Фросю.
- Бабушка нашлась, - улыбнулась Груша, - ни за что не поверите, где. И как.
- Судя по лицу, она тоже покинула вашу тусовку раньше, как и я, - сделал вывод Авессалом, разглядывая вполне естественно разрумянившуюся старушку, без излишней красноты, - и куда же вы, мадам, сбежали?
Фрося прочирикала что-то на своем языке, во фразе явственно услышалось «мой принц», по всей видимости, она хапнула свою долю романтики тоже.
Некромант перевел взгляд на Грушу.
- Вообще, - смутилась та, - мы просто шли по улице, а около нашего дома, у березы, вдруг огненное зарево возникло, и она прямо оттуда шагнула. И это не то зарево, которое только бабушка видеть может, а и мы с Лансом тоже его узрели!
- Зарево говоришь, - помрачнел и задумался некромант, а потом вдруг рявкнул:
- Аид!
И добавил ещё несколько крепких по звучанию, хоть и не матерных, слов.
Не прошло и трех секунд, как зарево явилось глазам теперь уже всех присутствующих. А в его центре парил демон Аидик, не спеша покидать портал, смотрел настороженно. Впрочем, на него все смотрели так же. Кроме бабки Фроси, которая засияла улыбкой и звонко захлопала в ладоши. На какой-то миг Аид обернулся к ней, тепло улыбнулся, и снова уставился на вызвавшего его.
- Иди сюда, - поманил Авессалом с нехорошей улыбкой.
- Спасибо, я тут останусь, - лаконично отказался демон. Некромант настаивать не стал.
- Был вчера на свадьбе?
Аид помедлил несколько мгновений, прежде чем ответить.
- Был. Вызвали – пришел.
- Кто вызвал? – сверкнул глазами некромант.
- Вот он, - так же кратко и по-деловому ответил Аид, указав на Василия, - не в первый раз уже, кстати.
- Что сразу не ушел?
- Я вам мальчик на побегушках? – оскорбился Аидик, - «пришел-ушел». Призвали, значит, остался праздновать. Мог бы и ты пригласить.
- Не демоническое это дело – на человеческих праздниках плясать! – рявкнул некромант и Аидик сразу прижух, повинился:
- Ну что ты, Сава, всё же обошлось!
- Да?! – некромант многозначительно повел рукой в сторону горожан, - я сразу понял, какой художник это сделал. Вместо фейерверка файергрим?
- Сава, я не виноват! – возразил Аид, - они сами попросили!
Тут уж загомонил народ. Возмущенно и растерянно.
- Рассказывай! – приказал некромант.

Аидик бросил еще один взволнованный взгляд в сторону бабки Фроси и поведал дивную историю. Первой половины свадьбы он не застал, поскольку позвали его ближе к вечеру. Делали радугу, а сделали демона из преисподней. Переборщили с заклинаниями, бывает.
Когда хиленький дождь и садящееся солнце не справились с задачей, а Авессалома искать не решились, какой-то умник (тут писарь Ларик скромно спрятал глаза) логически измыслил, что им поможет…фейерверк. Если его запустить и придать нужную форму (а законы физики под градусом – это же такое пластичное явление!) – чем не радуга, разноцветная, яркая. Нашли заклинание Помощника и вперед! Тут Аидик и предстал пред истомленными очами жаждущих («из лавового душа, кстати, вытащили, заразы!»). Узнав, что задача не примитивная, а очень даже творческая, демон воодушевился («хотя, конечно, отсутствие Савушки напрягло немного»). Но после запуска первого фейерверка, пыл народа поугас - разнообразием красок россыпи искр не баловали. А радуга никак белой быть не может (вот здесь Василий активно включился, с жаром твердя что-то про «спектр цветов радуги, в основе которого лежит именно белый и»… тут его осадили). Аид не мог себе позволить расстроить новобрачную и поставить под угрозу вечер свадьбы («и, как следствие, первую брачную ночь!»), чувствуя себя ответственным за этот проект, и решил эту проблему, притащив из преисподней ровно сотню («а не какие-то там жалкие семь цветов!») оттенков огненного. Радуга получилась на загляденье, небо полыхало огнем, молодожены со счастливым визгом и свидетелями бросились проходить под дугой. А наградой Аидику стали неожиданно страстные объятия бабушки Фроси (а ведь он ещё с предыдущей поры, как вошел в нее впервые, не мог забыть старушку – как оказалось и она его тоже. Тут демон покраснел, что смотрелось странно на его темной физиономии). Но Аид на то и демон, чтоб не воспользоваться моментом – расторопно пригласил старушку на свидание и уволок в свое обиталище до утра. Фрося и не отказывалась, пользуясь отсутствием внучки, которая, как мы помним, ушмыгнула с новоиспеченными мужем, женой и женихом под радугу.
Дальше рассказ перехватил Авессалом, делая логичные выводы.
Как только герои разбежались, кто куда, радуга существовала ровно до того момента, как кончились залпы салюта, которые её питали. И в тот самый момент она попросту…схлопнулась. Взрыв был такой силы, что разметал всех, кто находился поблизости и не очень. А его адская природа дала побочный эффект в виде окраски и кратковременной потери памяти. Молодые же не пострадали настолько сильно, как остальные горожане потому, что, пробежав под радугой, умчались к реке, за поле, их лишь немного достало взрывом и только контузило слегка. А колорирование не достало. Поэтому они и помнили больше остальных, и свежесть лица сохранили.

- Это что, значитца, батюшка, мы теперь так чертями и останемся? – дрогнул голосом Евлампий, а Аидик оскорбленно поморщился.
- Божежки… - Пелагея и вслед за ней женщины принялись истово креститься. Тут уж поморщился некромант:
- И не надейтесь, блаженные, с окраской я как-нибудь справлюсь. Память, гляжу, к вам уже вернулась. А на повестке дня одна проблема осталась: наша свежеиспеченная парочка.
И он красноречиво глянул в сторону демона и Ефросиньи, которые уже вовсю обжимались под шумок и пытались слиться. Сладкая истома на лице бабки, больше похожая на гримасу инсульта, ввела присутствующих в ступор и растерянность.
- Отдай ее мне, Савушка, - простонал Аид умоляюще.
- Что значит отдай?! – рявкнула гневно Груша, выступая вперед. А Ланс по привычке попытался нащупать рукоять меча.
- Да несчастлива же она тут, - Аид теперь пытался убедить внучку, - не понимают её здесь, холодно ей с вами. А со мной будет, как за пазухой у Бо…черт, чуть себя не проклял. Короче, позабочусь о принцессе моей, согрею, королевой сделаю.
- Мой принц, - прошамкала Фрося очень внятно, - я тебя дождалась.
- Тьфу, - тихоньку сплюнул некромант, от розовых соплей его всегда мутило.
Остальные же смотрели ошалело, вытаращили глаза, челюсти отвесили.
- Бабушка, - тихонько позвала Груша, - ну ты что, он же демон, зло, исчадие ада.
И тут бабка Фрося повела себя неожиданно осмысленно. Она отпустила Аидика и поковыляла к внучке. Не колесом и не вприсядку, как частенько передвигалась, а нормальным шагом, впрочем, изредка обходя ей одной видимые препятствия. А когда доковыляла, взяла девушку за руку, слезящимися глазами прямо в глаза молодые уставилась и заговорила:
- Грунечка, лучик солнечный. Принц это мой долгожданный. Он как я всё видит. Он душу мою красивую любит. Хочу с ним всегда быть.
Груша растерялась. На некроманта посмотрела – тот руками развел. На Ланса – плечами пожал. На блюстителя порядка Евлампия - тот глаза опустил.
- Да как же это…
Глянула на бабушку, у той слезы катились из глаз, мольба в них немая. На Аида – тот же умоляющий взгляд.
- Девонька, - отмерла, наконец, Алевтина, - да какая разница, кто он, коли любовь у них. Ты посмотри, как Фрося изменилась-то! Словно другой человек. Как-то даже в ум вернулась. Не держи, отпусти бабушку к счастью её. Ей может ад раем с ним кажется.
- И то верно, - вступила Пелагея, - женское счастье – был бы милый рядом, - и вздохнула.
- Мы свидимся обязательно ещё! – пообещала бабка Фрося.
- Тьфу – сплюнул теперь Гоша, - внучке своей после смерти в ад желаешь попасть что ли?
- Георгий! – демон посмотрел строго и сурово, - не переворачивайте с ног на голову. Навещать Фросенька вас будет здесь, когда соскучится. Ну, или позовете, если что, технику знаете.
- Аид, - некромант нахмурился, - с бабкой понятно, но тебе-то она зачем? Демоны не влюбляются.
- Ах, как мало ты знаешь о демонах, - вздохнул Аидик, - да, впрочем, и сам не без греха, верно? Только не показываешь никому.
«Наверное, так проще – ни друзей, ни любимой» - вдруг тихим шепотом пронесся над площадью голос Аксиньи.
- Изыди! – рявкнул некромант, вскакивая и вспыхивая глазами. Небо над площадью вмиг потемнело, налилось свинцовыми тучами. Забегали змейками молнии в воздухе, заискрились, от колдуна до портала. Демон в нем застыл, будто окаменел. Авессалом поднял руки в его сторону, намереваясь…
Но тут бабка Фрося резво встала между ними.
- Не тронь моего любимого! – воскликнула она, тяжело дыша, - сама по доброй воле с ним пойду.
И уже тише добавила:
- Ну прости ты его, батюшка… Прости, что он твое сокровенное вдруг выпустил. Горяч мой принц, несдержан, такая природа у него. Не гневайся, будь добр.
Некромант опустил руки.
Заморосил дождик, потом сильнее полил. Он шел, смывая с безмолвных жителей их индейский окрас, остужая страсти, омывая души.
- Сава… - демон покинул портал, пересек площадь под проливным дождем, подплыл к любимой, взял ее за руку и они вместе приблизились к некроманту, - благослови. Как ты можешь, силой власти твоей надо мной. Огнем дружбы нашей.
Груня заплакала, но кивнула.
Авессалом шагнул к странной паре: пылающему, шипящему от струй дождя демону преисподней и мокрой до нитки, маленькой, но стоящей прямо, старушке. Молча начертал в воздухе некий знак, который засиял, вырос, объял на секунду пару и исчез.
Аидик и Фрося заулыбались. Присутствующие сначала жидко, и потом бурно зааплодировали.
- Ну, всё, идите уже, - махнул некромант рукой, тоже криво улыбаясь, - нельзя тебе под дождем долго.
- Не сахарный, не раскисну! – Аид захохотал довольно, сгреб счастливую Фросю в объятия, взвился с ней вместе в воздух и в секунду оказался у дымного портала. Задержались на миг. Бабка Фрося помахала всем, послала внучке воздушный поцелуй, и они скрылись в схлопнувшемся через мгновенье портале.

Груня плакала на груди у Ланса, тот шептал ей на ухо что-то утешительное. Клара с Гошей просто прижались друг к другу телами и лицами. Даже Пелагея вздохнула, взъерошила волосы мужа своего непутевого, да и шагнула к нему в объятия.
Все примолкли. Витало в воздухе нечто, что сильнее любых чувств, эмоций, всего человеческого. Для чего нет преград, но чего избегают часто сознательно, потому что может в одночасье изменить всю жизнь. Исцелить или убить. Освободить или пленить.
Некромант отрешенно смотрел в небо, дождь потихоньку заканчивался, прояснялось, облака раздвигались.
- Смотрите! – вдруг воскликнула Стеша, - смотрите же! Радуга!!!
И все обернулись. Огромная семицветная дуга встала прямо над переулком, раскинулась коромыслом в небесной выси, ярким, четким.
- Настоящая, - рассмеялась Клара, - ну теперь-то я своего счастья не упущу.
И она, одной рукой подобрав подол промокшего свадебного платья, а другой Гошу, бросилась в переулок.
- Спасибо… - только успел подмигнуть некроманту на бегу Гоша.
Тот совсем чуть-чуть улыбнулся.
А вслед молодым уже мчались Ланс с Грушей. А за ними и все остальные. Парами и поодиночке, бежали и смеялись, как дети, вприпрыжку, спешили за счастьем. Даже серьезные Степан с Дормидонтом неслись с гиканьем и улюлюканьем.
Через минуту Авессалом остался на площади один.
Никогда ещё так остро не ощущал одиночества. Оно, любимое, бывшее много лет другом, вдруг стало едва переносимым. Но лишь на миг. А потом снова вернулось привычное «так проще, ни друзей, ни любимой».
Ему бы с этим детским садом справиться. Вот же ж нахаба.


https://proza.ru/2016/12/25/433
1.НЕКРОМАНТ В ГОРОДЕ
2. ПОДНЯТЬ НЕКРОМАНТА
3.ЛЮБОВЬ НЕКРОМАНТА
4. НЕКРОМАНТ И ЭЛИКСИР МОЛОДОСТИ
5. НЕКРОМАНТ И ВЕДЬМА
6.РЫЦАРСКАЯ БАЛЛАДА