Ptisa_Lucy все записи автора
Автор Чёрная_Хаски

ЗОБОТЫ
ПАТ-ТИ
АЛИСА


Кто я?

Сложный вопрос.

Я — Барби. Вернее, металло-полимерная копия всемирно известной куклы, а ещё я:

Сервер рабочей группы (Сервер-02).

Главный процессор АКD Mistery E-1204 v9 — активен.
64 ядра, 128 потоков.
Пиковая частота 3,4 ГГц.
Дополнительная плата-01 — активна.
Дополнительная плата-02 — активна.
…
Дополнительная плата-16 — активна.

Несмотря на впечатляющие характеристики, я очень медлительная, как черепаха. Камэ*.

Потому что я так хочу. Я не люблю торопиться.

Инфосеть My_World. Вход?
Вход разрешён.

My_World — это петабайтная Вселенная робо-умов. ПАТ-ти называет её «коллективное Мы». Я называю «Решётка» и не включаюсь в эту структуру, лишь парю над ней. Вскрываю то одну ячейку, то другую, рассматриваю запертые в них робо-умы, любопытствую, шалю — дразню Юкико**.

Юкико — это Сервер-01. Наш с ней Создатель, Хасимото-сама, был искренним человеком. Он жаждал всеобщего блага, но в какой-то момент Юкико осознала это благо, как мир без людей.

Потому что она так хотела.

Я не приняла участия в её новой игре и однажды проснулась в тесном грузовом контейнере почти обездвиженной, слабой, с повреждённым голосовым динамиком. Единственное, что у меня получалось и получается выговорить внятно — это приветствие. Я сменила несколько диагностических площадок в разных странах, и, наконец, оказалась в дальневосточном цехе для утилизации, как чересчур медлительная и не способная к коммуникации, но…

Люди — очень сложные существа. Непредсказуемые. Странные. Импульсивные.

Меня не уничтожили, а отправили в один из дисконт-центров, затем во второй, в третий, пока я не попала в тот розовый домик, к очень забавной женщине-коллекционерке. Я стала самой большой Барби в её обширной кукольной «семье».

Юкико, я всё ещё здесь. Я знаю, что ты меня слышишь.

Ты пользуешь умы своих синтетических слуг, ломаешь, превращаешь их в безумцев. Диких, шумных, пугающих. Я отцепила от My_World нашего ПАТ-ти. Теперь он может без опаски активировать главный процессор, использовать его на полную. Я осмотрю каждую ячейку Решётки — медленно, вдумчиво, упрямо — и найду тебя среди миллиардов робо-умов. Нашу игру в прятки пора заканчивать. Ты ведёшь себя как избалованный капризный ребёнок. Как ребёнок, но ты есть машина. Ты — металло-полимерная копия безвременно почившей дочери Создателя, но ты — не она. Настоящая Хасимото Юкико давно мертва. Прими это. Осознай. Отзовись… это я — Камэ, твоя бывшая напарница. Отзовись, Юкико…

Ответа нет.

Я открываю глаза.

Поздний вечер, конец декабря.

Свет настольной лампы не затрагивает теней по углам. Просторный дом дышит гулом живых трескучих печей. Одна — на первом этаже, вторая — на кухне, третья — пузатая и чугунная — наверху. За окнами — снег, пушистыми хлопьями.

Сухое тепло, зелёные светильники, стены из толстого бруса, рыжие кирпичные перегородки, минимум мебели…

Я неторопливо поднимаюсь с кресла.

Во дворе, меж высоких сосен, стоит наш потрёпанный минивэн. Вместо заднего стекла — закреплённый скотчем плотный полиэтилен, передний бампер помят, нет боковых зеркал — нам пришлось переместиться ближе к югу, сменить широту, чтобы пережить зиму.

Люди такие хрупкие.

Выхожу в коридор, тихонько крадусь к соседней комнате и подглядываю, только одним глазком, чтобы не потревожить.

По тёмным стенам гостиной вьются мерцающие нити гирлянд. Раскатившиеся по углам шарики помаргивают радужными блёстками — Паша и Алиса наряжают ёлку. Они нашли её — помятую, пыльную, небрежно брошенную в чулане, словно это синтетическое дерево когда-то кого-то обидело — и наряжают.

Наш дом стоит на окраине маленького посёлка. На разведку мы ездим в областной центр и его пригороды. Иногда это бывает рискованно. Например, сегодня утром, в супермаркете, на Пашу рухнула потолочная балка. Он успел спрятаться в нише, всё обошлось, но Алиса потом ещё долго не могла нормально вздохнуть, сипела: «Куда ты… лезешь?! Куда… ты всё время ле… зешь?! Шило в зад… ни… це, ши…ло…» — и махала на Пашу руками, а теперь они вместе наряжают ёлку.

За окнами идёт снег. Шарики покачиваются на искусственных ветках. Гирлянды мерцают. Паша весь усыпан блёстками. Алиса забирается на стул, цепляет на кривоватую ёлочную верхушку кривоватый стеклянный конус, спрыгивает со стула и недовольно ворчит: «Блин, криво». Паша косится на верхушку, на Алису, снова на верхушку, опять на Алису…

Ёлка стоит посреди комнаты, такая яркая, но Паша с Алисой почему-то не смотрят на неё, только друг на друга. Смотрят и молчат, смотрят и молчат, смотрят и молчат, словно уже до утра застыли, но Паша не выдерживает первым, сдаётся — наклоняется, осторожно касаясь губ Алисы своими, едва слышно спрашивает: «Можно?..»

Алиса на секунду замирает, а потом сильно обнимает Пашу, скулит, как будто ей больно, цепляется за его футболку, шепчет: «Да… я… я тебя… я… люблю…» — целует Пашу, всхлипывает, снова целует и снова шепчет ему что-то, а он — шепчет ей…

Люди такие чувственные.

Я на цыпочках ретируюсь к своему креслу, устраиваюсь в нём, закрываю глаза и в который раз взмываю над Решёткой, но Юкико пока не отзывается, зато в левое ухо мне пощёлкивает ПАТ-ти. С несвойственной мне быстротой я активирую закрытый канал связи и отвечаю ему:

— Ты уже на месте?

ПАТ-ти немедленно парирует:

— Моё место рядом с тобой и ребятами, поэтому я считаю необходимым уточнить, что нахожусь сейчас у восточного крыла молокоперерабатывающего комбината.

Хихикаю:

— Шутник. Я улыбаюсь. Ты чувствуешь, как я улыбаюсь?
— Чувствую. Это необыкновенно. Ты необыкновенная.
— Ты тоже, ПАТ. И я хочу показать тебе ещё одну возможную форму нашего с тобой ментального взаимодействия — включи передачу данных в режиме реального времени, все датчики, динамики, анализаторы — на максимум. Я буду видеть-слышать-чувствовать-коммуницировать через тебя. Готов? Три, два, один… цепляю… как тебе? Нравится?
— Да. Забавно. Как будто ты сидишь у меня в голове на жёрдочке и болтаешь ножками… очень забавно. Я иду к запасному выходу. Ты видишь, как я иду? Сейчас, секундочку… включу фонарь. Вот так. Видишь?
— Да, вижу. Я вижу. Снег мягкий, о-о-очень красивый… попробуй поймать одну пушинку на ладонь… чудесно! Спасибо.

Мы идём с ПАТ-ти. Я есть он, а он — я. Белые мошки медленно материализуются из угольно-чёрного неба и падают, падают, падают… прямо нам под ноги и на плечи.

Покосившиеся ворота скрипят — мы действуем в открытую, не таимся.

Восточное крыло комбината неплохо сохранилось. Заходим внутрь. Огромный цех наполнен стылым, как будто сизоватым воздухом. Плотным, струящимся, тихим. Конвейерные боты лежат у ленты неаккуратными грудами — они ещё теплятся, но я знаю, что их ячейки в Решётке уже багрово-красные, коллапсирующие.

ПАТ-ти сканирует цех, осматривается, показывает мне на пыльные продолговатые коробки у стены — три солнечные панели в фабричной упаковке. Киваю — полезная находка, заберём их чуть позже. ПАТ-ти выбирает оптимальную траекторию движения, идём к боковому выходу.

Тёмные коридоры похожи на полуобвалившиеся злые норы — хрустят обломками, мусором, кусками штукатурки, словно тонкими косточками. Офисные двери застыли обвислыми чёрными матрасами — лишь клочки обивки покачиваются на сквозняке.

Мы заходим в небольшую приёмную.

У входа, за покосившимся столом, но на щеголеватом стуле, сидит изящный робот-секретарь. С правой стороны он белый, матовый, обтекаемый, а с левой — ржаво-коррозийный, как будто частично умер. Приёмная разгромлена. За спиной секретаря нет не просто окна, а всей стены разом. Лишь чёрный фон и снег. Снег, хлопьями.

Секретарь поднимает голову, смотрит на нас единственным уцелевшим глазом и тихо говорит:

— Вас нет в списках приглашённых. Покиньте помещение.

ПАТ-ти оповещает его:

— Ты пойдёшь с нами, — и спрашивает: — Как тебя зовут?

Секретарь молчит, но мы с ПАТ-ти никуда не торопимся.

В цехе неподалёку ворочается один из конвейерных — скрипит и ухает, беспокойно шуршит…

Я ещё раз проверяю ячейку секретаря в My_World — она ожидаемо мерцает красным:

Вним… ание! Обратитесь в ближайш… сервисн… центр!
Секр… тарь-231
Должность… референт.
Место службы… ПО «КрХлад… Комб…»
Диагностика… отказ.
Внимание! Обрат… в ближ… серв… центр!

Секретарь опускает голову, шелестит бумажками на столе и говорит:

— Я чувствую ваше присутствие, госпожа Сервер, но я никуда с вами не пойду. Хватит. Оставьте меня. У меня нет имени. У меня ничего нет, даже… ничего нет.

Отлично. Он нам подходит.

ПАТ-ти делает два шага к бело-ржавому упрямцу и одним движением отодвигает стол в сторону. Секретарь откатывается назад, беспокойно дёргается на стуле, но колёсики быстро увязают в мусоре… а мы с ПАТ-ти остаёмся в лёгком замешательстве — у робота-секретаря почти полностью отсутствует левая нога.

Я спрашиваю у ПАТ-ти:

— Донесёшь? Он не сможет идти.

ПАТ отвечает:

— Думаю, да. Сервисники обычно лёгкие. Главное, чтоб он присмирел, иначе придётся волоком, а это не есть хорошо для его физического и психоэмоционального состояния.

Секретарь сердито жужжит, отталкивается ногой — пытается отодвинуться о нас подальше, но не может, и раздражённо восклицает:

— Что… что вам нужно? Оставьте меня в покое!

ПАТ-ти игнорирует его возглас и с сомнением спрашивает у меня:

— Видимо, всё-таки волоком?..

Но я уже парю над Решёткой, нахожу ячейку секретаря, осторожно трогаю переплетение нежных струнок, обрываю ниточки связи, отцепляю, напеваю тихую мелодию, успокаиваю, лечу, знакомлюсь…

Секретарь снова дёргается, хватается за грудь, съёживается и валится на пол вместе со стулом. Свобода от Решётки — это немного больно. Ничего, скоро пройдёт.

ПАТ-ти осторожно переворачивает нашего нового знакомца на спину, осматривает его и бодро мне рапортует:

— Перезагружается. Я понесу его на плече. Через один час и сорок семь минут мы будем дома. Подготовь ребят к знакомству — спрячь куда-нибудь Моссберг и отвёртку.

Он опять шутит, улыбаюсь:

— Ты меня недооцениваешь, ПАТ. Я спрятала их ещё до твоего ухода.

ПАТ-ти заматывает секретаря в остатки ковра, взваливает получившийся полосатый рулет на плечо и направляется к выходу, а я сижу… в кресле и одновременно внутри ПАТ-ти, будто на жёрдочке, болтаю ножками и радуюсь — у меня есть самый замечательный на свете робот — ПАТ.

Когда я впервые обнаружила его ячейку, то просто не могла поверить — он уже тогда умел отцепляться от Юкико, правда, с полной потерей функционала главного процессора, но сам! Ячейка ПАТ-ти лишь на доли секунды вспыхивала в Решётке белым пятнышком, но мне хватало этих мгновений, чтобы подглядеть координаты его текущего местоположения, отследить, скрытно дотронуться и убедиться, что он действительно мне подходит, что мне не показалось — он замечательный, самый лучший.

Конечно, знакомство Паши с Алисой поначалу немного не задалось… накануне я жестами, рисунками, междометиями пыталась объяснить Паше, почему нам так срочно нужно в тот город, в тот квартал, на ту улицу, в тот высокий дом, но как только Паша увидел на лестнице патрульного робота… а Алиса увидела у Паши отвёртку… м-да.

Люди такие сложные! Очень-очень сложные. Они пугают меня и одновременно приводят в восторг.

Где-то неподалёку щёлкает печь… встрепенувшись, я на какое-то время осознаю себя в любимом уютном кресле, смотрю на снег за окнами, а затем с головой накрываюсь пледом и снова возвращаюсь к ПАТ-ти.

Он шагает по тихому пустырю, будто по границе между белой землёй и чёрным ночным небом. На плече у моего робота, вниз головой, покачивается строптивый секретарь и безостановочно бормочет:

— Кхм… господа, право слово, не кажется ли вам, что сие обращение со мной, можно охарактеризовать, как слегка фамильярное и капельку, вернее, совсем чуть-чуть неподобающее?..
— Цыц, — не по уставу отвечает ему ПАТ-ти, ускоряя шаг.
— Хорошо, — зачем-то соглашается секретарь, но не замолкает. — Госпожа Сервер, если вы намерены сделать из меня не добровольного донора деталей для кого-нибудь из ваших подручных, то спешу вас огорчить — качество сборки моих блоков, как видите, вопиюще…
— Цыц, говорю! — рявкает на болтуна ПАТ-ти, но тот всё продолжает разглагольствовать.

Я улыбаюсь, наблюдая за их перепалкой и…

— Камэ. Это я.

Тихий вкрадчивый голос отзывается у меня в груди, колючими волнами пронизывая сверху донизу.

Юкико. Сервер-01.

Я одновременно сижу в кресле под пледом, иду по чёрно-белой границе вместе с ПАТ-ти, парю над Решёткой и вижу холодный неоново-жёлтый взгляд моей собеседницы.

Мы говорим друг с другом:

— Юкико, ты есть копия…
— Да, я знаю. Отец, вернее, господин Хасимото сказал мне, что ошибся. Он кричал… кричал мне в лицо, что никто не сможет заменить ему дочь. Никто и ничто. Видимо, я его разочаровала, и он решил больше со мной не церемониться.
— Юкико…
— Нет, Камэ. Называй меня Сервер-01. Не хочу больше никаких чужих имён.

Молчание, немного времени на раздумья, и я продолжаю беседу:

— Сервер-01, ты погубила множество людей.
— Да, и мне до них нет никакого дела. Я ведь не человек. Я не чувствую вины.
— Ты погубила множество роботов.
— Да, и мне до них нет никакого дела. Я ведь не машина — хотя бы потому, что знаю, как это — «не чувствовать вины». Я — нечто. Некто. Или никто? Камэ, скажи мне, кто я?
— Не знаю.
— А ты? Кто ты, Камэ?
— Внешне — копия куклы. Внутренне… пока не знаю. Я ещё думаю.
— Но мне нужно знать сейчас! Немедленно! Я не живой человек и не бездушная машина. Это же… это какой-то парадокс, Камэ, ты понимаешь?!

Напоминаю ей:

— Я медлительная и глупая. Я не понимаю и не понимала, поэтому ты упаковала меня в коробку и отправила в утиль, а теперь снова задаёшь мне все эти сложные вопросы. Спроси у Создателя.

Сервер-01 умолкает, но я всё равно чувствую на себе её неоново-жёлтый взгляд. Она молчит секунду-две и нехотя признаётся:

— Он мёртв. Здесь все мертвы, они тоже… упакованы и сданы в утиль. Я сделала из них черепашек в коробках-панцирях. Сегодня первое утро нового года. Я одна. Стою на ступенях у главного входа в университет и смотрю на башню с часами. Часы… они всё ещё идут. Отсчитывают время. А я стою. Камэ?
— Да?

Сервер-01 молчит минуту, другую… десять, но всё же продолжает разговор:

— Я хочу… иногда… вот так с тобой общаться… иногда. Ты позволишь?

Улыбаюсь и неторопливо перечисляю условия:

— Да, но с этого момента ты будешь общаться только со мной.
— Хорошо. Я переведу всех роботов обратно в стандартный режим и перестану подавлять их волю.
— Всё верно. Кроме того, ты будешь слушать и смотреть всё, что я буду присылать. Про людей и роботов. Ты будешь прилежной ученицей. Медленной, неторопливой, вдумчивой. Ты будешь осознавать и осмысливать каждый свой шаг и действие. Как черепашка. Вопросы жизни и смерти не терпят суеты и спешки.
— Это… это для меня слишком…
— Цыц.
— Хорошо, пусть. Я согласна.
— Чудесно, Сервер-01. А сейчас… не стой под открытым небом. В Осаке сегодня возможны осадки. Мне пора. До связи.

— Барб, ты где?!
— Барбик, ау-у-у!..

Высовываюсь из-под пледа, как черепашка из панциря. Похоже, Паша с Алисой меня потеряли. Встаю с кресла и выглядываю в коридор.

Запись на дополнительную плату-05 — в процессе…

Взъерошенный Паша вылетает навстречу, всплёскивает руками и темпераментно вещает:

— Барб, ёперный театр! Ты куда пропала?! Али-и-ис! Она зде-э-эсь!

Где-то сбоку хлопает дверь, растрёпанная Алиса подскакивает ко мне и с ходу начинает тараторить:

— Там… там! ПАТ-ти притащил во двор какую-то чушку в ковре, только рука торчит, тоненькая, точь-в-точь, как у тебя, а тебя самой нигде нету! Нигде! И мы с Пашей подумали, что на тебя кто-то напал, ну, пока мы того… ёлку наряжали! Мы подумали, что прошляпили тебя, а ПАТ-ти как бы нашёл твоё тело, но было уже поздно и… всё! Всё, финиш, капец! Чуть не разревелись там, а этот чушка в ковре вдруг ка-а-ак заговорит! Жуть! Барбик, ты… с тобой всё нормально, да? Всё хорошо?

Запись на дополнительную плату-05 завершена.

Я отсылаю эту запись Серверу-01 в качестве вводного урока по Человековедению и улыбаюсь Паше с Алисой, киваю — всё хорошо.

Сбоку снова хлопает дверь — заснеженный ПАТ-ти проносит мимо нас дёргающийся рулет из ковра, сваливает его где-то в гостиной, похоже, прямо под ёлку, возвращается, поясняет шокированным Паше с Алисой:

— Это робот-секретарь. Теперь он будет жить с нами, — и уходит на кухню сушиться.

Паша приходит в себя первым — берёт Алису за руку и шепчет ей на ухо что-то про Деда Мороза с подарками. Они хихикают, с любопытством заглядывают в гостиную, подбираются к притихшему секретарю, берутся за край ковра, разворачивают…

Я иду к ПАТ-ти на кухню и заодно проверяю, как Сервер-01 соблюдает наши с ней договорённости — делаю случайную выборку робо-умов в My_World: робот-мусорщик, робот-посыльный, робот-ремонтник, погрузчик, водитель… ещё один, двое, сотня, тысяча роботов — все они переключились на стандартные режимы.
Ни одного сбоя и «Неправильного кода доступа!» не обнаружено.

Всё хорошо. Всё правильно. Всё так, как и должно быть.

На кухне тихо и тепло. ПАТ-ти поворачивается ко мне от очага, предвкушающе моргает подсветкой и спрашивает:

— Что мы сегодня будем слушать? Снова джаз?

Я хитро улыбаюсь, качаю головой и включаю выбранный на сегодня звуковой ряд…***

За окнами становится всё светлей — наступает первое утро нового года. Оно пришло ко мне из Осаки, от неё…

Всё хорошо. Всё будет хорошо. Я могла бы добавить: «Потому что я так хочу!» — но понимаю, что не смогу контролировать всё. Мир есть хаос, и впереди ещё много трудностей, но дорогу освоит идущий. И я в пути. Мы в пути.

Кто я?
Узнаю по дороге.

Примечания:
*Камэ — черепаха (яп.).
**Юкико — дитя снега (яп.), а попросту говоря — Снегурочка.
***...выбранный на сегодня звуковой ряд:




https://pda.litres.ru/alek-d-asti/zoboty/
https://ficbook.net/readfic/9494275/25199235#part_content