Ptisa_Lucy все записи автора
Автор Кристиан_Бэд,

Глава 2. Академия


Алисса спала в личных комнатах бургомистра Йоры на его обширной кровати, заботливо прикрытая одеялом.
Младенца качала на руках молоденькая служанка. Он дремал, сердито насупившись, с крепко сжатыми кулачками, упрямо высунутыми из пелёнки. И был лысый, точно коленка.
– А этот чего такой… безволосый? – растерянно спросил Фабиус, вглядываясь в изображение любимой женщины и сына.
Алиссе нужно было сгинуть вот так, а магистру помаяться день в безвестности, чтобы он ощутил, как к ней привязался.
Борн пожал плечами и растворил изображение в воздухе. Долго смотреть на спящего – даже в мире демонов означает – нарушать его сон.
– Может, потому что это человечий, а не чертячий младенец? – предположил он. – Тебе, наверное, лучше знать, какие у вас рождаются дети?
Фабиус пожал плечами – он раньше к этой мелочи не присматривался.
– Лысые – чаще рождаются, – буркнул Малко. – Или которые с волосами родятся, так потом волосы истираются и выпадают. Но без зубов – точно.
И он неприязненно посмотрел на повитуху.
– А у чертей в аду – какие дети рождаются? – полюбопытствовала Диана.
– Как кусок глины, – пояснил Борн. – И никогда не понятно, вырастет ли из них хоть что-то разумное. Лет через сто.
Кастор расплылся в улыбке и с гордостью посмотрел на младенца в руках повитухи.
– Герой, герой… – вздохнул Зибигус. – Только что теперь делать с твоим отродьем?
– А что вы делали с украденными детьми? – так и взвилась Диана.
– С недоносками, которых сбрасывали деревенские бабы? – уточнил чёрт ехидно.
Диана сердито насупилась, а Борн сощурился и уставился на чёрта.
– Ну-ну? – поторопил он. – Отвечай, что делали?
Зибигус мялся. Да оно и так было понятно, что жертв самопального деревенского аборта черти забирали не из жалости.
– Большинство недоносков рождались мёртвенькими, – прошептала повитуха, оправдываясь. – Без души…
– Значит, големов делали? – уточнил Борн. – А где те, что с душой?
Зибигус поморщился, но опять промолчал.
– Вот, значит, как вы сохранили свою магию… – произнёс Борн, вспоминая заточённую в трон душу. – Делали артефакты из душ младенцев?
– Мы должны были выжить, когда пути в ад закрылись! – огрызнулся чёрт. – Это ты носишься с людишками, забывая о тех, кто тебе ближе по крови!
Борн нахмурился:
– Учить меня вздумал?
– Прости, господин, – неохотно согнул шею чёрт.
Два года Борну дела не было до того, как живут теперь на земле сущие. И вот – родился как вылупился.

Борн усмехнулся. Все мелкие чертячьи помыслы он видел насквозь – захватить власть и богатство, а там уже рассуждать о гуманизме и правах соплеменников.
– Ну что ж… – сказал он, пристально глядя на чёрта и не давая ему возможности поднять голову так, чтобы не оскорбить своего правителя. – Надеюсь, вы освоили магию нового мира. Потому что больше расхищения душ не будет!
Зибигус засопел от возмущения, но как ему было спорить с демоном? И где взять аргументы?
Борн знал, что низшие черти и бесы питаться могли вообще чем угодно.
Конечно, души людей и для них были самой желанной пищей. Однако адская мелочь не умела потреблять их «сырыми», на то и требовались в аду котлы.
Без котлов душу черти и бесы переварить не могли. А вот поработить, мучить…
Запихать в артефакт – да пожалуйста. Или в свинью.
– Ты понял меня? – оскалился Борн, позволяя глазам вспыхнуть, а силе – выплеснуться и заставить содрогнуться стоящих в горнице.
Он не хотел, чтобы Диана видела его таким, но здесь требовалось пригрозить.
– Понял, – сдался Зибигус.
А куда ему было деваться? Всё-таки… где чёрт, и что демон?..
Борн был способен пожрать не только душу человека, но и средоточие огня сущего. Для него и чёрт, и бес – не страшней куска сахара.
– Ну, вот и отлично, – кивнул Борн, и огонь, пылавший в его глазах, угас. – Лучше скажи, как бес с повитухой вообще сумели дитя зачать?
– Видимо, таковы теперь свойства Серединного мира, – развёл руками Зибигус, поднимая наконец голову. – Мы мало знаем о нём. Его стихии – живые, наверное, у них есть и своя воля.
– Да кто вы вообще такие! – Диана исподтишка показала кулак Зибигусу.
Она не видела внутреннюю суть собравшихся в горнице, но догадалась, что толстый чёрт – какая-то здешняя шишка. Вон как вызверился на него Борн.
– Знакомься, – кивнул Борн на приятеля повитухи. – Это бес из Верхнего Ада, Кастор… – Бес расплылся в улыбке и протянул Диане руку, которую она проигнорировала. – А это… Гм…Господин Зибигус – твой будущий ректор, – демон указал на чёрта.
– Чё? – Диана непонимающе посмотрела на отца-демона, потом на отца-человека. – Вы чё задумали? Какой ректор?!
Фабиус тоже глянул на Борна с подозрением.
– Вчера я основал академию, где Диана будет учиться наукам и магии, – пояснил тот туманно.
– И этот?.. Вот этот… – Фабиус указал на чёрта, жалея, что не прибил его сразу. – Этот будет там заправлять всем?
– Лучшей кандидатуры я не нашёл, – усмехнулся Борн. – Ведь ты не возьмёшься?
Фабиус поморщился, словно ему предложили касторки:
– Да что он знает, этот чёрт?
– Он постиг магию стихий нашего мира, – пояснил Борн. – И ты имел возможность это увидеть сегодня. Зибигус умеет перемещаться и творить малые чудеса.
– А математику этот чёрт знает? – нахмурился магистр.
– А математику я заставлю преподавать бывших магистров, – осклабился Борн. – Представляю, как они начнут отпираться!
Фабиус рассмеялся как шутке, представив Грабуса, преподающим математику.
Однако Диану всё это совершенно не развеселило.
– Так это что же? – взвилась она. – Я должна учиться магии у чертей?
– Должна, – подтвердил Борн, подозревая в глубине своей демонической души, что подписал сейчас если не смертный приговор Зибигусу, то многостраничное уложение об унижениях и пытках. – Неужели ты не хочешь учиться магии?
Диана посмотрела на Фабиуса, у которого никогда не находилось времени на то, чтобы учить чему-нибудь дочь, потом на Борна, которого вообще невозможно было застать дома, и, схватив Малко за руку, выбежала из горницы.
– Вот ещё гадость! – ругалась она. – Буду я у чертей учиться! Да провались они все в ад!
***
Ханна весь день провела одна в огромном и чужом дворце правителя Вирны.
Он пугал её мощью каменных стен и высокими потолками. Длинными коридорами, где прятались тени сотен тех, кто жил здесь и умер, не оставшись ни в летописях, ни в амбарных книгах.
Большинство живущих не оставляет рубцов на плаще нашего мира. Они, словно бы водомерки, что невесомо скользят по глади родного пруда. Их предназначение – быть кормом для более сильных.
Вот и Ханна была таким кормом, пока не захлопнула дверь дома Александэра, мужа, данного Сатаной и людьми.
Только тогда она стала вершить свою судьбу. И вот что с ней сталось теперь.
Решилась бы она бежать из дома супруга, если бы знала, что этот путь приведёт её в мрачный дворец к чёрному трону правителя всеми оставшимися людьми?
Ведь это только звучит так громко – Серединные земли. На деле от мира людей сохранился такой маленький кусочек, какой оставляет ребёнок от именинного пирога, чтобы положить его под подушку и загадать желание.
Нет больше мира людей. А пара сотен городов… Нужен ли им правитель?

Ханна подошла к тронному залу, заглянула в двери, и сердце её забилось ровнее.
Только здесь она ощущала покой и поддержку какой-то доброй неведомой силы. Камень теплел от её прикосновений и, кажется, даже делался мягче.
Может быть, это знак? Может, миру всё-таки нужен тот, кто возвышается над людьми?
Только не грозный правитель, а добрая правительница. Та, кто будет заботиться о людях, помогать им.
Вот только суметь бы?
Ханна постояла, обняв чёрный камень, и со вздохом отправилась «царствовать».
Она заставила себя начать изучение мудрёного хозяйства дворца. Устроила смотр слугам, пролистала учётные книги.
Это отвлекло её от мучительных мыслей о фурии и судьбе дочери, и странный шум за окнами насторожил только за ужином.
– Что там? – спросила она служанку.
– Народ собирается возле ратуши, госпожа, – пояснила та робко. Ведь непонятно было, как примет новая правительница плохие вести.
Ханна нахмурилась – что за народ? И только потом вспомнила, что с балкона можно увидеть площадь перед ратушей.
Дворец по традиции располагался не в глубине сада, а на самом его краю. Считалось важным, чтобы правитель мог посмотреть на свой народ и показаться ему.
Сад и дворец были обнесены стеной, но не очень высокой. И с балкона третьего этажа, расположенного на той же стороне, что и обеденный зал, правитель мог созерцать самую древнюю и нарядную площадь Вирны – ратушную, а подданные могли любоваться на своего государя.
Ханна ещё в обед хотела распорядиться, чтобы ужин подали в малом зале, выходящем окнами в сад. Её смущали торжественность и одиночество за огромным столом.
Но позабыла об этом. И ей пришлось опять сидеть одной в зале на пару сотен гостей и слушать всё нарастающий шум.
Впрочем, трапезу скрашивало то, что слуги суетились вокруг новой правительницы с удовольствием и усердием. Улыбались, ловили каждый жест.
Ханна понимала их радость. Два года дворец переходил из рук в руки – то в нём командовали маги, то городской совет, а то и нечисть.
Слуги ложились спать, не зная, уцелеют ли. И вот трон принял правительницу. И значит – жизнь, наконец, налаживалась.
У дворцовых будет работа, будет, чем накормить детей. А главное – в городе наступит мир…
Чего, к сожалению, шумная толпа за стеной замка не подтверждала…

Судя по звукам – толпа росла.
Закончив ужин и глотнув для храбрости вина, Ханна вышла на балкон и уже там поняла, отчего собираются люди.
Вечерело. И в густеющем воздухе стало явственно видно, что дворец правителя, словно тоненькими нитями алой паутины, оплетён заклятиями Борна.
Нити то меркли, то вспыхивали, потревоженные птицами.
Горожане боялись этого чудного сияния, подозревая в нём волю нечистого. И весьма прозорливо.
Ханна появилась на балконе, и её сразу заметили и узнали в ней правительницу. Несмотря на то, что вышла она в платье без единого украшения, самом скромном из найденных во дворце – тёмно-синем, простого кроя.
В толпе закричали. В воздух полетели шапки.
А Ханна хватала ртом чистый свободный воздух, только сейчас понимая, как угнетала и давила на неё дворцовая духота.
Будь она птицей – расправила бы крылья и бросилась вниз. Но дочь…

Ратушная площадь шумела, как море. Теперь от радости.
Наверное, жители Вирны решили, что едва обретённую правительницу пожрал демон. Потому и стали собираться на площади.
Ханна оказалась живёхонька, а толпе – много ли надо для радости или бунта?
Простые люди устали от безвластия. Они искренне ликуют, видя, что трон больше не пустой.
А вот что скажут магистерские советы – большой и малый? А городской совет и торговый люд?
И тут сердце Ханны похолодело: ведь Борн отменил встречу в ратуше!
Скоро ночь. Что ей делать, если он и к завтрему не вернётся?
Магистры тоже видят пылающие над дворцом нити. Наверное, и магический, и городской советы заседают сейчас в ратуше, а утром выборные могут потребовать впустить их во дворец, чтобы узнать, что происходит внутри.
Ханна не сумеет впустить во дворец ни членов городского совета, ни магистров, но они-то решат, что не захочет! И снова пойдут разговоры, снова соберётся толпа…
Это сейчас люди машут ей шапками, завтра они будут махать кольями, если алая паутина не померкнет и не пропустит сильных этого мира во дворец.

Ханна стояла на балконе, пока первые звёзды не пробились сквозь потемневшее небо. В ратуше тоже светились окна, видимо, заседание там продолжалось.
Служанка вынесла шаль, опасаясь ночной сырости, и Ханна сдалась – шагнула под крышу дворца, как в клетку.
За что ей всё это? Чем заслужила она такую судьбу?
Даже у демона есть любимая женщина и ребёнок. Он сказал: дочь. У него есть дочь!
Ханна, сжав зубы, чтобы не начать рыдать или молиться в голос, пошла в новую спальню, где слуги уже заложили кирпичами окно.
Но один вид кровати вызывал в ней страх.
А что если фурия вернётся? Сумеет преодолеть магическую защиту? Что ей тогда какие-то кирпичи?..
Правительница нервно оглянулась: она не знала, где ей переждать эту страшную ночь. В кресле за книгой?
В библиотеку, где обосновался Борн, Ханна идти побоялась. Послала служанку с приказом принести ей что-нибудь почитать.
Служанка выбрала то, что сумела, и правительнице пришлось довольствоваться философскими измышлениями магистра Аргамуса Хитрого о нравственности женщин и семейной чести.
Прочитав пару страниц о терпении, что должна была проявлять мужу жена, Ханна отшвырнула книгу.
Все хотят от женщин терпения? А что взамен? Иллюзия счастливой семьи?
Да лучше бы она набралась мужества, зарезала мужа во сне, сварила и съела! Была бы хотя бы на миг счастлива местью!
Как она могла оставить ему жизнь, когда он продал единственное дитя?! Как могла позорно бежать из его дома?
Ханна в раздражении поднялась из кресла, в котором читала, набросила на ночную рубашку халат и пошла в тронный зал.
Только здесь ей было спокойно, только тут она ощущала радость. Может быть, она сумеет уснуть здесь?

Трон словно бы ждал Ханну. Камень был тёплым, а сидение легко вместило её с ногами, раскрывшись, словно цветок.
Правительница устроилась поудобнее, положила голову на подлокотник и крепко уснула.
***
Борн вернулся, когда Ханна уже спала, и долго с печалью смотрел на трон.
Теперь он знал, почему камень так тепло и радушно принял новую правительницу.
Трон был формирующимся порталом в ад. И ключом к пути была душа дочери Ханны.
Возможно, её ещё можно было извлечь, но кто бы знал – как?

https://author.today/u/bed_kristian