Ptisa_Lucy все записи автора Автор Алексей_Груненков,

Глава 1

Итак, про район и его обитателей я в общих чертах рассказал. Теперь перейду к рассказу о моём доме и о тех, кто населяет его помимо меня. Живу я в шестнадцатиэтажной башне доступ в которую охраняет консьержка. Толстая неподкупная тётка лет шестидесяти пяти ежедневно дежурит в маленьком закутке под лестницей и у каждого кто заходит она спрашивает на приём к кому он хочет попасть. С её появлением чужаки, прежде путавшие подъезд с кафе, перестали устраивать посиделки у нас на лестницах, а бомжи использовать площадку верхнего этажа в качестве ночного пристанища. Пропали юзаные презервативы и шприцы с подоконников. Правда, бутылки и самодельные пепельницы из консервных банок никуда с них не делись, но это уже свои мусорят. Им факту проживания гадить можно. На время привалов в зимние месяцы они превращают лестничные ступени в импровизированный многоуровневый столик и сервируют его закуской и водкой, а право убирать за собой предоставляют дворнику Алику. Аргумент у ребят железный. Это же его работа! Жильцы бросают в лифте пивные банки, окурки, оставляют собачьи фекалии на полу и не любят смотреть на себя в зеркало. А иначе зачем регулярно его разбивают?
Выходя из квартиры на улицу, я сажусь во внутридомовый транспорт и преодолеваю на нём вертикальный путь вниз с шестнадцатого этажа на первый. Иногда экспрессом, а иногда на этом сорокасекундном маршруте ко мне подсаживаются попутчики. Попутчики представляют собой срез психологический общий срез народа России. В лифте можно встретить человека любого достатка, профессии, пола, социальной и возрастной группы. Это простой русский народ. В соседнем доме или районе, городе в лифтах люди ездят точно такие же. И в автобусах, и в метро. Что по горизонтали, что по вертикали мы все одинаковые. Выходцы из одного дома, из одного двора, из одного автобуса или вагона. Из одного лифта.
Жильцов новых мало. Все старожилы. Тем не менее встречаясь в лифте они редко здороваются друг с другом. Наверно, стесняются или не узнают, или прикидываются, будто не узнают. Невоспитанностью грешит в основном молодёжь, но и зрелые экземпляры случаются. Например, человек в полицейской форме с капитанскими погонами никогда со мной не здоровается. У себя на девятом он видит в лифте меня, после чего заходит в кабину с видом, словно бы надкусил лимон. Не знаю на меня одного у него такая кислая реакция или на остальных тоже.
Недавно в нашем грузовом лифте произошла удивительная вещь. На стене чёрным маркером кто-то намалевал критику в адрес… Ну вы сами поняли в адрес кого... Выразил так сказать гражданскую позицию. Ну выразил и выразил. К тому же камер в кабине не было, и автор этого сообщения сумел сохранить анонимность. Однако, и часа не прошло как другой жилец также пожалевший остаться неизвестным увидел надпись и не согласился с мнением предыдущего оратора. Не поленившись смотаться в квартиру за маркером, он оставил нелестный отзыв о нём самом симметричный отзыву про “царя-батюшку”. Мол, сам такой.

Я с нетерпением ждал дальнейшего исхода событий. Приготовился к затяжной полемике как в интернете и срачу в комментах. К моему вящему разочарованию ничего этого не произошло. На жалобу жильца (или жильцов) управляющая компания отреагировала молниеносно. Пришёл дворник Алик из ГБУ “Жилищник” и закрасил обе надписи белой краской. На серой стене лифта белая краска смотрелась особенно гармонично. Светлым окошком размером с книжный формат 84х108/32.
Всё-таки странные у нас в доме живут люди. Например, когда тот же “Жилищник” нагло откраивал на капитальном ремонте и ставил совсем не те материалы, которые были указаны в смете на официальном сайте, то все из солидарности промолчали, а тут человек своим мнением поделился (накипело у него, понимаете!) и среди жильцов поднялась такая активность. Такое рвение убрать эту надпись. Видите ли, кипит их разум возмущённый! Однако, самое изумительное, что трёхбуквенное матерное ругательство, нацарапанное в том же лифте несколькими годами ранее, осталось красоваться на прежнем месте. Его почему-то никто не тронул. Никого из жильцов оно не смущало.
С соседями по этажу мне повезло. Повезло не в плане соседства, а в творческом отношении. Колоритные подобрались персонажи. Соседи из X квартиры – немолодая семья из трёх человек (невзрачный пухлявый муж, жена “с приветом” и ребёнок непонятного пола) живущая в однокомнатной малогабаритке напротив мусоропровода. Из-за дефицита пространства часть своего скарба они вытащили в общий коридор. Там находится пара крепких шкафов до отказа забитых книжной макулатурой, висят полки c детскими игрушками, а их железная дверь увешана восточными оберегами. Хозяйка мнит себя медиумом. Если в квартире намечается перестановка, то в коридор попадает и другое имущество. Более ценное, чем старые плюшевые собачки и зайки и детективы в мягких обложках. Чтобы пробраться к себе домой мне приходится ногами расшвыривать набитые барахлом тюки и сумки, преграждающие путь к входной двери.
Однажды случился казус. Заезжий гастарбайтер прибывший на этаж с миссией от “Жилищника” не разобравшись в чём дело присвоил себе комнатные растения (семья временно выставила пару горшков в коридор). В тот же день хозяйка разместила рукописные объявления. В первом она обращалась к жильцам с предупреждением закрывать на ключ дверь этаже. Мотивировала она это так:
“НА ЭТАЖ ПОВАДИЛИСЬ ВОРЫ! СЕГОДНЯ ОНИ УКРАЛИ ЦВЕТЫ, А ЗАВТРА ОБВОРУЮТ ВАШУ КВАРТИРУ”.
Во втором своём объявлении любительница цветов и магии обращалась к “цветокраду” напрямую:
“НУ ЧТО, МРАЗЬ? ЦВЕТОК-ТО ЗАГОВОРЁННЫЙ! ТЫ В ЭТОМ НЕ УБЕДИЛСЯ ЕЩЁ? НИЧЕГО! СКОРО УБЕДИШЬСЯ!
“Цветочница” водит дружбу с такой же неординарной соседкой из X-2. Та жила на Мадагаскаре и оттуда привезла в голове своих тараканов. Проходя мимо двери её квартиры, я вижу на двери красного цвета извещения с суммой долга и слышу, как она поёт там внутри. Голос у неё высокий, чистый, правда сама выглядит как чучундра. Толстая, неухоженная бабища лет пятидесяти. Время от времени она зажигает у себя ароматические палочки и их навязчивый аромат проникает в коридор сквозь щели в её двери. Думаю, зажигание этих палочек – это личная прихоть, а не санитарная необходимость. В квартире у этой чушки воняет словно в подвале – дохлыми кошками. Как выйдет из неё наружу, так за ней следом тянется мерзкий запах.
Соседи из квартиры X-3 отдельная тема. В ней живёт маргинальная пара. Парень и девка лет по тридцать. Оба любители горячительного. Въехали они лет пять назад. До них в квартире проживала парализованная старуха, за которой худо-бедно ухаживала её родная сестра. Оттуда вечно летели мухи. Часть насекомых искала убежища у меня. Мухи караулили сидя на потолке и стенах возле самой двери и пользовались секундным интервалом между её открытием и закрытием. За эту секунду мух ко мне набивалось достаточно.
Потом в квартиру зачастила скорая помощь и наконец санитары вынесли из неё на носилках труп. Двух недель не прошло как в дверном проёме появилась новая дверь из железа вместо обшарпанной деревянной. Затем из квартиры зазвучала громкая попсовая музыка, слышимая через стенку. А по ночам начали раздаваться крики и нецензурная брань.
При встрече моя новая соседка заносчиво на меня смотрит и никогда не здоровается первой. Стоит рожа кирпичом и молчит. Её молодой человек в этом плане более инициативен. Здоровается и почему-то прячет глаза. Он избегает ездить со мной в одном лифте и предпочитает спускаться по лестнице. Его мучает стыд. Вернее, мучает его похмелье, а оно несёт в свою очередь основу его стыда за образ жизни и внешний вид.
Недвижимость принадлежит девке. Парень никакого отношения к жилплощади не имеет. Он просто гражданский муж. А девка судя по всему приходилась родственницей той старушке, которая умерла или её сестре, что ухаживала за старушкой. Пока старушка была жива девка и носа к ней не казала, но стоило той откинуться, как она не мешкая переехала на её квадратные метры в Москву.
Провинция подпортила городу личико и фигуру. Про воспитание промолчу, но куда делись высокие длинноногие девушки? Почему вокруг сплошь низкие, толстозадые и коротконогие девки? При этом они свои и без того короткие ноги всячески норовят подчеркнуть куцыми брюками!
Сельское происхождение конкретно этой девки что называется “на лицо”. В жизни своей не видывал подобных ей образин! Тонкие тёмные волосёнки, выпуклый низкий лобик и массивная нижняя часть лица. В целом она похожа на обезьяну. Сама девка мелкая, костистая и с выраженным дефектом речи. Парень ей достался под стать. В преддверие каких-то праздников или на сами праздники парочка выносит свою жгучую страсть в коридор и устраивает побоища в лучших традициях неблагополучных семей. Девка визжит, шепелявит и забористо матерится. Парень нисколько не уступает своей любимой в манере вести беседу. Его лексикон ничем не лучше её лексикона. Девка норовит выставить его за порог и выбрасывает в коридор его вещи. Закрывается изнутри, а он отчаянно барабанит снаружи. Дёргает ручку и со всей мочи пинает ногами дверь. Я люблю наблюдать в глазок за их семейными сценами. Для меня это как сходить в театр.
Мне сложно представить этих двоих в постели. Наверное, склоки полностью заменяют им секс. Слышны лишь одни перебранки, а не протяжные стоны жарких любовных игрищ. Есть люди, к которым секс не применим в принципе. Я не про стариков и детей, а про стандартные пары напрочь лишённые сексуальности. Глядишь на таких и думаешь, что секс занятие не для них. Неужели в их жизни он всё же присутствует? Да невозможно в это поверить!
Наравне с сексом мне сложно приложить к ним какое-нибудь занятие и прежде всего это касается девки. С парнем всё ясно. Человек он вроде рукастый. Сам отциклевал паркет и застеклил лоджию. Вполне мог бы калымить где-нибудь по ремонту. Ну вроде шабашника. Слышал, как девка громко отчитывает его в нашем предбаннике за то, что парень пропивает практически всё, что зарабатывает. А вот сама она не подходит ни на какую должность. Мысленно я ставил её за плиту, за прилавок, сажал за швейную машинку, совал ей в руки малярную кисть, ножницы – всё не то. Хоть тресни не вижу её работающей.
Как не вижу конфетно-букетного периода. Как этот парень за ней ухаживает. Как впервые целует её, признаётся в любви. А разговоры? О чём они разговаривают? На какие темы?
Таинственные личности! Пришельцы с другой планеты. Я подумываю договориться с парнем дать мне эксклюзивное интервью. Выловить его с похмелья и поставить ему бухло в обмен на откровенный разговор. А то покоя лишился терзаясь в догадках кто они, откуда, при каких обстоятельствах познакомились, чем зарабатывают на жизнь и за кого голосуют на выборах.
В связи с этим поймал себя недавно на мысли, что маргиналы вызывают у меня больший интереса чем нормальные люди. Подчас уродство привлекательней красоты. В том смысле, что глаз отвести не можешь. Смотришь, смотришь и никак не насмотришься. Отсюда меня одолевают мысли о соседке как о женщине. Мне почему-то хочется привлечь её внимание и тоже заставить думать о себе не как о соседе, а как о мужчине. А ведь она и близко не рассматривает возможности меня заинтересовать. Мой собственный интерес к ней относится к разряду экзотики. Образина-соседка притягивает обратной недоступностью вот я и фантазирую на её счёт.
Наблюдаю за парой в дверной глазок.
– Кто я тебе? – спрашивает она у своего сожителя.
– Жена. – пьяным голосом отвечает сожитель.
Видимо пришёл домой пьяным.
Девка начинает его пилить. Напоминает ему о возрасте. Парню 34 года. У него нет друзей. Он всё пропивает, после чего с разбитой рожей заявляется к ней домой. Как она пустит такого вонючего козла к себе в постель?
– А те телефоны эти нужны и дорогое шмотьё? – наседает на неё парень.
– Да! – кричит девка – Да!
Дальше она либо пускает его, либо он остаётся сидеть/лежать (в зависимости от состояния) в коридоре на куче своего барахла. Последний вариант происходит если парень распускает руки. В этом случае он пропадает на пару дней. Крайний срок на неделю. При этом вещи его так и лежат у стены. Никто их не трогает. Потом снова видишь его с этой девкой. Как он входит или выходит с ней из квартиры. Маргинальная любовь штука крепкая. Наверняка рано или поздно кто-то кого-то из них убьёт. Не исключён противоположенный вариант. Маргиналы пополнят свою популяцию.

В моей квартире две комнаты (“большая” и “маленькая”), кухня как ещё одна комната, раздельный санузел и лоджия. Как и любая уважающая себя квартира она содержит свой уникальный запах. Посторонние его чувствуют, а своим он становится доступен лишь после длительного отсутствия. Лично в моей пахнет увядшими цветами, канифолью и табаком.
Пять лет квартира простояла на паузе. Бабушка вернулась в неё от моей матери лишь на последнем году жизни. За это время квартира просела по всем жизненным показателям. Здоровье у неё шаткое. В том или ином месте она постоянно испытывает недомогание. Наверное, чтобы привлечь внимание. Ведь я за ней почти не ухаживаю и на реорганизацию денег нет. Хозяйственный строй – энтропия. Все протекающие в доме процессы чаще необратимыми и направлены на разрушение. В быту у меня всё из рук валится. Никакая галантность не помогает. Всё ломается и выходит из строя практически на глазах. Суета, с которой подхожу к любому занятию наиболее распространённая причиной порчи вещей. Половина электроприборов в доме давно не работает. А сколько тарелок, чашек было перебито мной в спешке?
При попытке зажечь в комнате свет взрывались лампочки, а в щитке вышибало пробки. В ванной капало словно в гроте, а из туалета как из морской раковины слышался шум прибоя. Ветер проникал в щели в старой оконной раме из-за чего в квартире жутко сквозило и двери комнат жили собственной жизнью. Время от времени просыпался и начинал бурчать от голода холодильник. Своими округлыми формами он напоминал дизайн машин 50-х годов прошлого века.
Что до мебели то место ей не в квартире, а на даче в поленнице или в печке. Исключение составлял шкаф с запахом нафталина. Солидный как генерал деревянной армии Урфина Джюса шкаф внушал трепет и уважение.
Квартира помнит меня младенцем, но женщина она не старая. Правда, одевается старомодно. В стиле семидесятых. Много курит и много пьёт. Любит поэзию Ахматовой и Цветаевой. Бережно хранит в шкафу подборку журналов “Юность”.
Квартира ужасно ревнива. Гостей женского пола привыкла встречать прохладно. Вообще она ведёт себя так словно я её сын. Сын привёл домой девушку, а та ему не подходит. У квартиры кроме меня никого нет. Она боится, что я от неё уйду или того хуже приведу бабу и ей придётся делить меня с ней.
По ночам квартире не спится. Она встаёт и бродит сама по себе. Будит всякими звуками. Лежишь в постели и слышишь, как что-то где-то пощёлкивает, потрескивает и поскрипывает. Чтобы спокойно спалось вечером перед сном квартире надо налить и самому выпить с ней, а иначе квартира не заснёт до рассвета.
За те десять лет нашей совместной жизни я понял её характер. В режиме 24х7 она меня не выносит. Были моменты, когда я сидел без работы и у квартиры менялся эмоциональной фон. Из спокойной интеллигентной дамы, она делалась раздражительной и ворчливой. Не позволяла долго рассиживаться в её четырёх стенах и под любым предлогом выгоняла на улицу. Искать работу. А если работа была, но я решил денёк пропустить (чаще всего по причине выходного алкоголизма), то квартира принималась меня журить и капать до вечера на мозги. Лежишь и думаешь, что уж лучше бы пересилил себя. Как-нибудь вышел и как-нибудь отработал, чем весь день напролёт торчать дома и ловить на себе неприязненные взгляды квартиры из каждого уголка и щели. Квартира молчит и не разговаривает со мной после пьянки. Даёт ощутить степень вины.
Почему-то новомодные лофты и дюплексы, а также студии к своим жильцам-раздолбаям более лояльны, чем квартиры советской закалки. Из старой гвардии. Те на дух не переносят бездельников и пьяниц. Я много передумал на эту тему и пришёл к выводу, что причина тому обстановка. Мебель, обои на стенах, предметы быта. Чем больше в квартире собрано артефактов прежней эпохи, тем нетерпимее её отношение к антиобщественным элементам. А у меня как раз старая версия квартиры. Капитально не обновлялась, не перестраивалась. Только губки подкрашивала и глаза подводила. В остальном в ней как был СССР, так и остался. Она не в курсе, что время сейчас другое. Что другая власть на дворе.
Обычно квартиры живут дольше своих хозяев. Моя взяла меня в плен и будет держать пока не умру. А там глядишь придут перемены. В квартиру заселятся новые жильцы и заживут в ней по-новому. Всё, что меня окружало отправится на свалку истории. Внутри возможно поменяется планировка комнат и заоконные виды тоже постепенно изменятся.
Какой она будет эта “квартира будущего”?

В продовольственную лавку Марека я спускался чаще, чем выходил на работу. Бывало по нескольку раз на дню. В начале 23 года в связи с реновацией этот местечковый магазин снесли вместе с домом, в котором он был устроен. Целая эпоха канула в Лету! Сейчас таких торговых точек в Москве всё меньше и меньше. Их вытесняют сетевые “Пятёрочки” с безликими продавцами и бездушными кассами.
Этот маленький магазин в девяностые оборудовал предприниматель с Кавказа. Купил на первом этаже 5-этажного дома квартиру, сделал отдельный вход, прикрепил над ним вывеску с надписью “Продукты”, а за прилавок поставил двух своих земляков. Благодаря местному контингенту предприятие быстро попёрло в гору.
Лавка работала круглосуточно. Кроме второго местного магазинчика, который жители называли “У Миши” по имени его харизматичного продавца других конкурентов в округе не наблюдалось. Однако владелец “У Миши” не смог выбить лицензию на продажу крепкого алкоголя, что для Бирюлёво огромный минус и торговал исключительно пивом.
В магазине “У Марека” упор делался прежде всего на спиртное, а продукты лишь постольку-поскольку. Заходишь и от богатства выбора глаза разбегались. Как в сокровищнице все полки были тесно заставлены всевозможной алкогольной продукцией на любую толщину кошелка. От “тяжёлого рока” до “попсы”. От элитных напитков в подарочных коробках до дешёвого портвейна в пластике. От карманного формата бутылочек, до увесистых “гранат” объёмом в полтора литра.
Раз в год подавляющая часть ассортимента на день или два исчезала с полок. Это убирали продукцию без акциза. Контрафактный товар оперативно грузили в машину и на время инспекции вывозили. Хозяина заранее оповещали о грядущих проверках.
Марек не являлся хозяином магазина. Как и Миша он был главный фронтмент. Немолодой спокойный мужчина лет пятидесяти одетый в поло, тренировочные штаны и сандалии он дневал и ночевал в лавке. К третьему периоду моей бирюлёвской жизни из-за нехватки кадров в магазине поменялся график работы. Теперь в восемь утра Марек отпирал изнутри железную дверь и в одиннадцать вечера закрывал если в лавке не было посетителей. Работал он до последнего клиента.
– Слушаю Вас. – обращался он каждому покупателю.
Летом в магазине работал кондиционер, а в зимний сезон Марек включал в розетку масляный обогреватель и внутри пахло как в мужской раздевалке. В дневные часы электричество в магазине не зажигалось. В торговый зал свет проникал через узкие щели в стенах. Процентов на девяносто оконные проёмы были заложены кирпичом, а у самого верха оставлены горизонтальные бойницы.
По утрам возле закрытой двери выстраивалась очередь из желающих похмелиться. Мужики с томными взглядами стояли и переменились с ноги на ногу. Ждали, когда им откроют. Если Марек медлил с открытием, то в одну минуту девятого они начинали проявлять признаки беспокойства, а две минуты уже стучались к нему. Многие спешили на работу.
Днём магазин пустовал. Часов с десяти в него наведывались только пенсионерки, которые не могли передвигаться на дальние расстояния и покупали там втридорога провизию. Слева от входа располагался терминал для оплаты телефонов, витрина с зарядками и картами, кофе-машина с микроволновкой. Эти удобства предназначалось для мигрантов с ближайших строек. Те заглядывали к обеду перекусить и позвонить родственникам на родину.
Летними вечерами (преимущественно по пятницам) в магазине собирались аншлаги. Хвост простирался до входной двери, а иногда высовывался наружу. Все затаривались спиртным. В предвкушении уикенда люди в очереди (шумные компании и одиночки вроде меня) пребывали в радостном возбуждении. У них горели глаза и щёки. Потели ладони. Радостно колотилось сердце. Они встречали знакомых, зазывали их во двор или в гараж выпить.
Если Марек не успевал всех обслуживать, то тогда подключался хозяин или его жена. Хозяин был усатый толстяк, белый мерседес которого стоял у входа. А жена у него была плотная крашенная блондинка лет сорока или около того. Для простоты покупатели называли её Светой, но на самом деле она носила другое имя. Света часто подменяла Марека днём.
В магазине “У Миши” на прилавке стояло в рамочке объявление:
“В ДОЛГ НЕ ДАЁМ!”
“Нет, это не Рио-де-Жанейро!” – сказал бы О. Бендер.
Магазин “Марека” к неимущим слоям населения относился с большей лояльностью. У Светы под кассой лежал толстый гроссбух куда она вносила данные должников. Марек никого никуда не записывал и отпускал в кредит рассчитывая на память.
Халявщики обычно стеснялись. Пропускали вперёд реальных клиентов чтобы, остаться тет-а-тет с продавцом и тихонько попросить в долг. Стояли и делали вид, будто прицениваются к товару, но в действительности выжидали. А за это время подойти мог другой клиент. Или другой халявщик, которому будет вдвойне неудобно одалживаться после кого-то.
“Миша” проигрывал “Мареку” по многим статьям. Вдобавок уступал ему по размерам и дальности. “Миша” находился от меня домом дальше и его я посещал по остаточному принципу. Когда требовалось разбавить участившиеся походы в “центр” я шёл на “периферию” за пивом.
“Марек” оказался более жизнеспособен и на пять лет пережил “Мишу”. “Миша” обосновался в такой же пятиэтажке, но её покамест не выселили, хотя сам магазин закрылся, не выдержав конкуренции. Сейчас о нём напоминает синяя железная дверь со следами граффити и пара окошек. За ними настолько темно, что бывшее торговое помещение кажется фикцией.
– Давненько Вас не было. – со вздохом приветствовал меня Миша в мои редкие посещения. Мише было за сорок, но по комплекции он тянул на подростка маленького и тщедушного. Также он походил на онкологического больного. Глаза, глубоко спрятанные под надбровными дугами и кожа плотно обтягивающая кости черепа словно противогаз, наводили на нехорошие мысли.
В отличие от некурящего Марека Миша регулярно дымил у себя на крылечке и все, кто в этот момент проходили мимо (мужчины, женщины, дети) здоровались с ним. Не покидало ощущение, будто мы не на московской окраине, а где-то в глухой провинции.