Ptisa_Lucy все записи автора
Автор Кристиан_Бэд,


Глава 5. А не учёных – тьма


– Я сделал всё, как ты приказал, – Хел опустил глаза, чтобы не раздражать глубинного демона прямым взглядом. – Встретил её и сопроводил. Ты прозрел, что дорога будет опасной. Так и вышло.
– И что ты там видел? – хмурясь спросил Борн.
Он разглядывал молоденького сущего, не скрывая скепсиса. Вроде бы демон, но на что он способен, если рос на земле, а не в горячем аду?
Борн даже не слышал про таких отщепенцев – демонов, сформировавших свой облик среди людей. В чём была их особенность, сила?
На кого он похож, этот Хел? На бесов или чертей? Способен ли лгать?
– Я видел старое потрёпанное покрывало, – пояснил демонёнок, не пуская, впрочем, Борна в свои мысли, что уже было удивительным. – Оно даже не решилось напасть на меня. Но для людей такая встреча могла быть смертельной.
– Ты думаешь, моя дочь – человек? – Борн нахмурился ещё грознее. Словно тучи сгустились перед его лицом.
– Я не знаю, – быстро ответил Хел. Он не то, чтобы испугался, скорее, не желал вступать на зыбкую почву споров. – У неё душа демона, но телом она чувствует боль, я видел.
Борн неохотно кивнул. Приласкал взглядом книжные полки.
С одной стороны Хел выполнил всё, что ему приказали, с другой оставался всё тем же хорьком в мешке – пока не сунешь руку – и не узнаешь, насколько больно кусается.

Была глубокая ночь, и дворец правителя спал, только стражники перекликались под окнами.
Хела они, разумеется, не заметили. Толстые каменные стены парень прошёл, словно холодный клинок, что не растопит и масло. Борн не ощутил в нём жара, идущего от демонов после перемещения через изомирье.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
Парень удивлённо вскинул голову, не понимая, к чему вдруг такой вопрос.
– Почти двадцать два, мне кажется, – сказал он, хлопая ресницами и размышляя, в чём тут подвох.
На миг его чувства и мысли стали прозрачны, но кроме удивления в них ничего не было.
– Кажется? – переспросил Борн.
– Я не помню сам момент моего рождения в аду, – пожал плечами Хел. – Возможно, что я родился на пару-тройку лет раньше, но не осознавал себя, плавая в лаве.
«Лавовая грязь!» – поморщился демон, но поборол отвращение и вгляделся в мальчишку, вспоминая Аро.
Нет, этот «Хел» был иным, чем юные сущие. Не было в демонёнке ни наивности, присущей едва оформившимся телесно демонам, ни игривости.
Парень был сосредоточен, осторожен, не по возрасту прозорлив. Неужели это дал ему Серединный мир?
– А как ты сумел вынести здешний холод? – поинтересовался Борн сдержанно, не показывая эмоций.
– Меня подобрала смертная женщина, – пояснил Хел. – Она носила меня на груди, в перевязи, пока я был бесформенным куском плоти. Иначе я страшно мёрз и… – губы его тронула чуть заметная скептическая улыбка. – …Плакал.
Борн кивнул почти против воли.
Да, этот парень был, пожалуй, гораздо более развит, чем те юные, кто росли в аду. Он даже не смеялся над собой, а жалел тот глупый комок слизи, каким пришёл в этот мир.
Способствовал ли его внутренним изменениям земной холод или человеческая потребность любить? Ведь если Хела вырастила земная женщина, значит, он с младенчества воспитывался как человек?
Борн разглядывал демонёнка, проникая в его суть всё глубже. Он понимал, что пугает его, но любопытства сдержать не мог.
Кто он? Что из него выросло здесь, на земле?
– Когда ты научился принимать человеческий облик? – спросил он строго.
Хел опустил голову и замер.
– Отвечай же! – Демон возвысил голос. Что ещё за секреты?!
– Когда… она умерла, – тихо сказал Хел, изучая узоры на красном библиотечном ковре. – Та, что носила меня у груди. Я немного подрос и мог уже сам ковылять за ней, но был уродлив и страшен. Пришла чума. Бродяги, с которыми мы просили милостыню, позабыли меня на её могиле. Кладбищенский сторож попросил их закопать ещё пару нищих, налил им браги… И я впервые остался один. Я был похож тогда на шевелящуюся коряжку, причудливого уродца. Я плакал, понимая, что больше никто не будет носить меня на руках, ведь я пугал всех, кроме неё. Я вспоминал её тёплые руки. Она никогда не сердилась на меня и называла кормильцем...
Хел замолчал, но Борн не торопил его.
– Так прошла ночь, – выдохнул наконец демонёнок, справившись с болью воспоминаний. – А потом бродяги вернулись за мной. Уродец мог ещё приносить выгоду. Горожане, напуганные моим лицом и телом, хорошо подавали деньги, особенно беременные женщины. Они верили, что так откупаются от уродства собственного ребёнка… Они вернулись, когда я сидел у могилы, совсем обессилев от слёз. Я не хотел с ними идти, а спрятаться было некуда. Я прижался спиной к могиле, готовый царапаться и кусаться... Но меня словно бы не замечали. Только один бродяга окликнул: «Эй, парень? Ты не видел здесь маленького уродца?» Я посмотрел на свою ладонь и всё понял. Горе сделало меня человеком.
Хел отвернулся и стал смотреть в тёмный проём окна. Слёзы у него никак не кончались.
– Хорошо, – выдохнул Борн. Чужие воспоминания не то чтобы растрогали его, но поразили. – Я признаю, что ты умеешь держать и облик, и обещания, как те сущие, что достойны быть записанными в книгу адского договора. Я доволен тобой. Вернись к Диане и оберегай её.
Хел кивнул. Его силуэт тут же растворился во тьме, словно камень, упавший в воду – ни сияния, ни вспышки.

Борн хмыкнул: двадцать два или двадцать пять, но, как ни крути – четверть положенного срока. Удивительные дела творятся на этой земле.
Размышляя о вечном, он вышел из библиотеки, прошёлся по спящему дворцу, отметив вполне бодрые караулы. Спасённый Ханной начальник стражи и впрямь знал своё дело.
У дверей в спальню правительницы тоже стояла стража, и Борн, не желая отвлекать её от работы, исчез и проявился уже рядом с кроватью.
Ханна спала. Она дышала тихо-тихо, лицо её было расслаблено и покойно. И вдруг, отвечая иллюзиям сна, губы женщины раскрылись в улыбке.
Борн понял – ей снится дочь.
***
Чего хочется ранним утром бедному школяру? Конечно же, спать!
В семь часов утра та часть здания, где поселили парней и девушек, прошедших испытание, была исполнена вязкой сонной тишины.
Но вдруг Диана, всегда подскакивающая до света, проснулась, сбросила одеяло и разлеглась поверх него, словно щенок на солнышке. В холодной помпезной комнате с витражными окнами и мраморным полом, что отвели двум студенткам, ей было жарко.
Соседка по комнате спала – свернувшись в комочек и накрывшись поверх одеяла дорожным плащом. Она долго не могла уснуть, пытаясь согреться, а потому не посмотрела ещё и половины положенных романтическим девушкам снов.
В комнате было темно. Рассвет только начинался, узорчатые разноцветные стёкла не очень-то пропускали свет, а светильника студенткам не выдали.
«Наверное, придётся самим смастерить жирник или стащить где-нибудь свечу», – весело подумала Диана.
Как следует потянувшись и повалявшись, она встала и босиком прошлёпала к окну. Распахнула створки, впуская свежий воздух.
Солнце уже окрасило небо, но было видно и блёклое пятно одной из лун. Сколько же сейчас времени?
Диана выглянула в окно, однако спросить было не у кого. Разве что у солнечных часов зевал стражник, но кто же у стражников время спрашивает?
Солнечные часы, понятное дело, тоже пока не работали. Вот незадача: пока солнце не встанет – и времени не узнаешь!
Диана вздохнула. С удобствами на новом месте было негусто. Вот у Фабиуса на острове были магические часы, которые всегда показывали верное время! А тут не то, что часов – свечей нет!
Она знала, конечно, как сделать светильник. Малица научила её. Нужно было налить в чашку масло и опустить туда фитилёк из верёвки.
Такой светильник кухарка звала жирником, и горел он долго. Вот только нет в комнате никакой чашки, и масла нет.
Ну и как тут жить? Неужели слуга будет ходить от комнаты к комнате с фонарём и будить студентов?

Однако магическая академия – это вам не у мамки на лавке.
Вдруг изо всех стен и даже из потолка обрушился рёв побудки – противная бравурная музыка с завываниями волынок и барабанами. Такой гонят в бой конных рыцарей, а не детей поднимают с кроватей!
Соседка Дианы, дочь аптекаря Марика, красотка с длинной светлой косой, вскочила с кровати будто ужаленная.
Диана лишь сладко потянулась, прислушиваясь к рёву волынок:
– Равнять строй! – перевела она.
– Чего? – спросила испуганная Марика.
– Это была команда – равнять строй! – Диана подошла к тазику для умывания, поставленному слугой на тумбочку у входа. – Ту-ту-ту-ту! – пропела она и фыркнула, окуная в тазик лицо. – Бр-р!..
– Закрой окно! Холодно! – попросила Марика, кутаясь в одеяло.
– Да ну, на улице как раз теплее! – не согласилась Диана. – Это ты от лежания вся замёрзла, вставай!
– Когда же нам разрешат привести сюда своих слуг? – надула губки Марика. – Этот Титус – такой глупый дурак!
– Кто? – переспросила Диана, не совсем понимая, о ком говорит эта белобрысая с косой.
Достать из седельных сумок полотенце она забыла, пришлось вытирать лицо рукавом рубашки.
– Титус! Так зовут слугу, что вчера принёс этот таз! – пояснила Марика и села в постели.
Диана озабоченно сдвинула брови.
Борн говорил как-то, что дурацкое «ус» добавляют к именам магистры да черти с бесами. Магистров к этому вынуждает бескрайняя глупость, бесов крайнее себялюбие.
Но ведь магистр слугой быть не может, значит, и Титус – бес?
– Вот же дрянь какая! – выдохнула она и вытащила из сумы платье.
– Вот я и говорю! – поддакнула Марика. – Это где это видано, чтобы приличная девушка обходилось без служанки? Я сказала вчера, что воду не понесу, так они прислали этого дурака! А одевать меня кто будет? Тоже Титус?
Диана фыркнула, сбросила рубаху, штаны и влезла в платье.
Зибигус её вчера предупредил, что отправит домой, если она явится на занятия в штанах и рубахе. А домой отправляться было ещё рановато. Впереди её ждала битва с преподавателями-чертями. Так они решили вчера на тайном совете с Хелом, Хьюго и Малко.
Чтобы не вылететь из академии в первый же день, решено было маскироваться. И Диана, сопя от усердия, стала затягивать на груди непослушную шнуровку.
– А если бы на спине? – спросила Марика, копаясь в своих вещах и выбирая платье попроще.
– Попросила бы Хела! – отрезала Диана.
– Это того симпатичного парня, что сидел рядом с тобой? А кто он?
– Да какая тебе разница?!
Диана кое-как зашнуровала платье и натянула сапоги.
– Ты криво зашнуровала! И платье не носят с дорожными сапогами! – взвыла Марика, оскорблённая уже самим видом соседки по комнате – шнуровка наперекосяк и грязные сапожищи.
– Ничего не знаю! – отрезала Диана. – Зибигус велел платье – так я надела его! А другой обуви у меня нету!
Она опоясалась мечом и, не дожидаясь копушу-Марику, потопала в столовую.

Чтобы поесть, ей пришлось идти через сад во второй дворец, который отдали под учебный корпус.
К нему вела вымощенная камнем дорожка. Она огибала фонтан – ручеёк, стекающий с высоты в мощную каменную чашу, здоровенную в обхвате – коней можно было поить, а в высоту достигавшую Диане до талии.
Она с удовольствием напилась из фонтана, посетила ближайший куст шелковицы, и в животе у неё заскребло от голода. Где же тут столовая? Куда идти?
Диана оглянулась и с облегчением заметила, что по дорожке идут, переговариваясь, Хел и ражий.
Девушка помахала им рукой:
– Эй, сюда!
– Доброго утра, госпожа! – куртуазно поклонился ражий Хьюго. – Вот он и умылся, и причесался, и чистую рубаху надел – как на похороны. – А платье тебе идёт! Особенно так оригинально зашнурованное!
Диана поморщилась и дёрнула головой.
Когда она подбирала платье, чтобы присесть половчее за кустиком, шнуровка совершенно перекосилась, и теперь сквозь неё было видно левую грудь. Вполне себе крепкую, но пока не загорелую. Правда, хозяйка груди этого телесного самоуправства в упор не замечала – не было у неё привычки носить платья.
Хел сдержанно фыркнул. Он тоже переоделся, а цепь на шее прямо-таки сияла, начищенная мелом.
Диана упёрлась подбородком в грудь и уставилась на шнуровку, не понимая, что в ней не так.
– Да ну её! – буркнула она. – А где тут кухня?
– Наверное, с левого входа, – предположил Хел. Он посмотрел ещё раз на шнуровку: – Давай-ка я затяну нормально?
Диана засопела, как кабан-секач, согнанный с лёжки, но Хел и не собирался её уговаривать.
Он ловко прижал девушку попой к каменной чаше и, удерживая её бёдра своими, взялся за завязки.
Пока Хьюго деликатно любовался фонтаном, светловолосый развязал узел, ослабил шнуровку и затянул по новой.
Озадаченная таким решительным натиском, Диана сначала грозно сопела и пыталась оттолкнуть парня, потом, не сумев вырваться, затихла, прислушиваясь к незнакомым ощущениям.
Хел бесцеремонно огладил платье у неё на груди, достал из кармана гребень и провёл по волосам.
Волосы спутались за ночь, и девушке было больно, когда парень торопливо расчёсывал непослушные пряди, но всё равно почему-то приятно и жарко.
Ей даже почти понравилось стоять в обнимку с Хелом… Но тут она заметила Малко и Петрю, и стала подпрыгивать и махать им руками.
– Да стой ты спокойно! – прикрикнул Хел и плеснул ей воду на сапоги, смывая с них пыль. – Вот так! – Он оглядел свою работу. – А то выгонит тебя Зибигус, будешь знать!
Малко подбежал, не понимая, чего это светловолосый зажал Диану? Но поспел уже к разрешению конфликта: Хел отпустил Диану и обтёр её сапоги пучком травы.
– Ну ты здоров держать! – восхищалась девушка. – Меня не очень-то и удержишь!
– Это точно, – подтвердил Хел. – Хуже жеребца!
Малко нахмурился, но Диана смеялась, и он тоже не стал задираться.
– Эх, надо бы попросить, чтобы коней разрешили сюда. Вона тут сколько травы, – вздохнул Петря. – Если Фенрир там один животом занедужит – магистр убьёт.
– Я поговорю, – пообещал Хел. – Позже.
– Идёмте уже жрать! – не выдержал Хьюго. – Ну вас совсем! Я уже полфонтана выпил!
Похоже, что сцена со шнуровкой его одного и смутила. И щёки у него покраснели, и даже шагал он теперь как-то неловко.
Вот же чумной, да?

https://author.today/u/bed_kristian