Чортова_Дюжина
Ptisa_Lucy
|
Автор Сиротка_Мегги, Глава 1 Я сижу в чужой квартире на кухне, кормлю попугая арбузом и учу его говорить "Рита - сука". Рита -моя соседка по дому, квартира и попугай принадлежат ей, сама она уехала отдыхать, забрав двух визгливых приставучих собак, а мне поручив попугая и цветы. У нас обоюдная заинтересованность - она спокойна за порядок в квартире, а я имею возможность жить в своём же доме, хотя и не у себя - ко мне приехали хилеры из Филлипин, не в гости, а работать - ну, руками оперируют, без ножа, прикольно! Армандо - хилер, и по русски знает только слово "заебись", а Амир говорит по- русски и по-английски, он при Армандо переводчик, помощник и администратор. Азербайджанец, живущий на Филлипинах и наебывающий своего компаньона, полагаю, немерянно. И народу к ним море. А квартиру я сдала им на месяц за такие деньги, что можно пожить и на улице, но я трусливо свалила к Рите. Из своей очаровательной, ухоженной, любимой квартиры. Но по бытовым условиям я пролетела, это ежу понятно. Начать с того, что Ритина квартира всегда, на протяжении тех шести лет, что мы знакомы, напоминает склад секонд-хэнда во время начала ремонта. Нет, там, я думаю, порядка больше. Ну как вам объяснить? В далёком детстве я стишок читала: — Эй, старичок — «Старьё берём»! Что ты несёшь в мешке своём? — Несу башмак без каблука, Один рукав бед пиджака, Смычок без скрипки и ошейник. Безносый чайник и кофейник Да котелок из чугуна, Насквозь проржавленный, без дна... Ну и тэдэ. Так вот - это - о Ритином жилье. На мой взгляд, квартира просто под завязку набита разнокалиберным хламом, и, если там вдруг встречается дорогая итальянская кофемашина, то, во-первых, её сразу и не заметишь, а, во-вторых, на ней уже лежит стопка бумаг, сбоку подвешена гирлянда пластиковых фруктов, а в- третьих, уж не знаю, как надо хотеть кофе, чтобы достать её оттуда, где она стоит, - отодвинуть несколько цветочных горшков, разобрать пирамиду стеклянных банок, освободить кофеварку от всего на неё наваленного, и вот тогда - тогда! -можно уже варить кофе. Но я лучше попью растворимого, чем проделывать все эти манипуляции. Меня вообще поражает страсть людей к накоплению всех и всяческих ненужных вещей, будь то дача или квартира. Я называю это "синдром Плюшкина". У Риты дача и квартира в одном флаконе: пыльная искусственная ёлка, завалившаяся на бок в полном обмундировании (и это в июле месяце!), старые рамы, банки, бутыли, валики от несуществующих диванов столетней давности, сумки с игрушками, бесконечное количество бумаг, папок и скоросшивателей, статуэток и сувениров всех мастей, просто тряпок, упаковок от бытовой техники, пакетов, набитыми каким-то хламом. Стены увешаны фотографиями, старыми календарями разных лет, иконами и тарелочками с надписью типа "Сочи 1972". В итоге я задыхаюсь от пестроты и количества пыльных, старых, потерявших вид предметов, жизненного пространства просто не остаётся, а вот Рита чувствует себя прекрасно в этом хаосе. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
 Автор  rotmistr80, Говорят, что окна называются так из-за того что "око" это глаз. Что же получается окна глаза домов? Усталых, повидавших столько что людям и не снилось. Поколения за поколениями сменяются, люди рождаются и умирают, а дома никогда не смежают свои веки. Хочешь, не хочешь, а вынужден смотреть наружу. Смотреть как играющие в песочнице малыши, испуганные вздорным карканьем вороны, бегут к ногам матерей, как дети превращаются в подростков, гоняющих мяч на заднем дворе и пускающих в небо воздушного змея, а те в свою очередь в молодых женщин и мужчин держащихся за руки при первом робком поцелуе, вырезающих ножом на скамейке «Константин+Анна=любовь», создающих семьи. Они даже вынуждены смотреть как некогда молодые люди горбятся под грузом проблем, стареют покрывшись морщинами, болеют и вот уже траурная процессия увозит тело на кладбище. Чем старше дом, с морщинками-трещинами на фасаде, тем больше он видел. Мудрость — это способность данная человеку, но могут ли быть мудрыми гиганты предоставляющие кров людям? Я был уверен, что да. По крайней мере дома старых кварталов, именно в таком мы сейчас скрываемся. Наверное, у домов есть свои любимчики. Эта странная мысль, пришла мне в голову после укола обезболивающего от которого огнестрельная рана в плече перестала пульсировать тупой болью и во рту пересохло. Да, именно любимчики. У этой четырёхэтажки, на крыше которой выросло кривое деревце, они точно были. Вот хотя бы кареглазый худой мальчишка по вечерам игравший во дворе на скрипке. Отец далёкий от возвышенных материй работяга чтобы отоспаться перед ночной сменой выгонял его на улицу. Или затаив дыхание, слушавшая Скрипача, подперев подбородок руками, голубоглазая девчонка с золотыми волосами. Да хотя бы их сосед – курносый, сероглазый парнишка посмеивающийся над Скрипачом, но всё равно считавший его другом. Привязанность этой троицы друг к другу зародилась в этом дворе. Они стали не просто соседями, но закадычными друзьями. Яблоня посаженная руками деда Курносого стала местом их встреч, соучастником весёлых проделок. Вставив до щелчка заполненный магазин внутрь рукояти трофейного пистолета с тиснением орла на правой стороне рамки, я передёрнул затвор послав патрон в патронник и спрятал оружие в кобуру на поясе. Шли годы, и Скрипач стал известным музыкантом, а золотоволосая голубоглазая девчонка его супругой. У Курносого тоже всё сложилось неплохо, он стал неплохим врачом так же как все в его семье. Каждый год, а иногда и чаще, они собирались во дворе старого, мудрого дома где выросли, и сидели под разросшейся яблоней вспоминая какими они были. Строили планы на будущее, мечтали, что скоро приведут сюда своих детей. А потом пришёл враг. Просто нагло вторгся в их страну наплевав на протесты, разрушил, дороги, мосты, целые жилые кварталы с новенькими многоэтажными домиками и роскошными, чопорными особняками. И только старички выстояли. Старые дома просто так не сдаются. Скрипач был брошен в тюрьму только за то, что не стал играть на празднике вражеского генерала. Ему не предъявили обвинения, обвинять его было не в чем. Его просто методично били, пытали переломав все пальцы пока сердце обожаемого миллионами виртуоза не остановилось. Голубоглазая стремясь отомстить за любимого супруга вступила в Сопротивление. Хорошая, отзывчивая девочка, когда-то плакавшая над раскинувшим крылья на земле умершим голубем, превратилась в мстящую амазонку, безжалостно уничтожавшую солдат оккупантов, взрывающую склады, дороги и мосты. За неё шёпотом молились многие не склонившие головы перед врагом наплевав на круглую сумму вознаграждения на розыскных листах, обещанную новой администрацией. Она стала символом. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
 .Автор Валера_Столыпин, Подушка сохранит пустые сны, как первоклашка – стеклышки цветные; царапины глухим глаголом «были» годами заживать обречены... Ксения Хохлова Ночь выдалась невыносимо тяжёлая, долгая-долгая, практически бесконечная, несмотря на то, что пролетела за одно нескончаемое мгновение: даже выпить стакан холодного чая было некогда. Теперь можно присесть с закрытыми глазами, расслабиться, забыть о четырёх срочных операциях, о мешках с окровавленными салфетками, изматывающей череде уколов и капельниц; о сердце, которое едва не выпрыгнуло из груди, когда пациент под наркозом запросто разорвал фиксаторы и соскочил с операционного стола. Мало того, что реанимация могучего, но беспомощного тела потребовала массы агрессивной активности и с невероятной скоростью потраченных нервов, так ещё и хирург от потрясения грохнулся в продолжительный обморок. В его кабинет сестра пришла обговорить неоднозначную ситуацию. Доктора не было. На секундочку смежив веки, Галя мгновенно провалилась в подобие транса, когда голова идёт кругом, а ты падаешь в глубину бездонной пропасти спиной вниз. Позвоночник стонал от напряжения, мышцы ног сводило судорогой, в голове царил странного характера вакуум; создалось впечатление, что где-то в черепной коробке образовалось несанкционированное отверстие, через которое пустота с противным шипением рвалась наружу. Удивительным было то, что она как бы падала, но страшно не было, а в это время извне в то место, где обитают грёзы, взамен отторгаемой с неприятным шумом материи, мощно вливался сгусток потрясающе вкусной жизненной силы. Галина Тимофеевна, изнурённая безмерной психической нагрузкой тридцатилетняя хирургическая медицинская сестра в состоянии близком к беспамятству отчётливо ощутила невероятный прилив энергии и крови к груди, внизу живота, вызванный странным видением: в неё мощными толчками входил тот самый пациент, которого они едва не потеряли. У Корепанова, бывшего бойца спецназа, уволенного в запас по причине контузии и множественных боевых ранений, собранного некогда по кусочкам после взрыва мины, сдвинулся с места осколок, который прежде не решались оперировать. Как всегда бывает в подобных случаях, обломок металла пошёл в атаку неожиданно, в пиковый момент сладострастия на интимном свидании: его привезли в клинику стыдливо прикрытого простынкой. Боевое снаряжение любвеобильного кабальеро так и не успело разрядиться. Несмотря на невыносимую боль, могучее либидо здоровяка гордо топорщилось меж атлетически выглядящих бёдер как напоминание о непобедимости героического бойца даже в мирной жизни. Готовить больного к операции пришлось Гале. Может быть, и не было в том необходимости (операционное поле находилось в подреберье), но сестричка подошла к обязанности с максимальной ответственностью: растительность в паховой области была безжалостно истреблена и продезинфицирована, для чего у восставшего копья приходилось, то и дело менять положение, естественно вручную. Корепанов корчился, извивался, напрягал надёжно зафиксированные по инструкции жилистые ноги и рельефный, возмутительно сексуальный пресс, мычал нечто нечленораздельное, сердился, – потерпи, родимый, так надо, ты же не хочешь, чтобы в раневую ткань попала гадкая инфекция, – ласково разговаривала с ним сестричка, удерживая восставшее орудие в миниатюрном кулачке. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор Кристиан_Бэд, — Глянь-ка! — Алешка открыл дохнувшую плесенью книгу. — Вот они, ди-ивы! Ветер взвыл за окном, и Аркашка кинулся под стол. Дернула же эта самая дива отправиться в заброшенную библиотеку, где одни тени по углам да книги эти страшные. И родители узнают если, то о-го-го. Библиотека-то запертая стоит. Книги — не про мальцов добро. Предки писали и как капусту растить, и как крыши ладить. И непонятного тоже писали много — да читать не велят. Букварь, мол, учи, а ерунды читать — не смей! Но как не посметь с таким приятелем, как Алёшка? Засмеёт да водиться не будет. Да и замок проржавел совсем. Алешка, понятное дело, ветра не испугался, а уселся, свернув на столешнице ноги калачиком и уложив на них увесистый томик. — Вылазь, — стукнул он над головой у Аркашки загорелым исцарапанным кулаком. — Тут картинка есть, как змей похитил её, а вот уже головы только лежат! Съела! — А похитил зачем? — спросил Аркашка, высовываясь. — Силе же приобщиться. Дива — средоточие силы. Только не сумел змей приобщиться, сожрала она его. Головы только не жрёт чёй-то. — Так и человека, поди, сожрёт? — Аркашка снова начал сползать под надёжную тяжёлую крышку старинного четвероногого стола. Теперь-то дерево экономят, столы ставят на одной ноге. — А ты думал! Змей — о какой! — Алёшка аж подпрыгнул, увидев новую картинку, и Аркашка, терзаемый любопытством хуже грызня, снова вылез из-под стола. Вот это был змей так змей! Зеленый трехголовый красавец. Совсем не похожий на облезлые ржавые хребты змейных тел, гниющие за редколесьем возле Границы. Старшие говорят, мол, змеи там с дивами бились. Вот так и побили друг друга. — Эки они были... — влажно протянул Алёшка, надувая в углах рта пузырики слюны. — А то! Он ей яблоки порченные продал, а она заярилась. И так обман появился на земле. А потом все стали обманывать друг друга, и порушился мир. Дай-ка я посмотрю. Ты и читаешь-то по слогам. — Да ну тебя, — Алёшка сплюнул и, пересев на подоконник, стал выше влезшего на стол Аркашки. — Про яблоки и без сопливых знают. Ты быстрей давай, не то выпорет папка-то! Аркашка взялся за книгу: плохо было Алёшке, что папки нет, да вона сегодня и лучше. Он вздохнул и листнул поглубже, щедро захватывая желтые квадраты страниц. Аркашка искал картину с дивой, но попадались сплошь мужики. Разные, правда. Много было по-городскому косатых, безбородых. Вот написано ж, диво-дивное? А где? — Нету, что ли? — озлился Алёшка, наказывая книгу щелбаном. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор brombenzol, Зима вычесывала небесную шкуру мелким гребнем: третьи сутки валил снег. Лапин сидел у окна и медленно сходил с ума: ему до жути хотелось яичницы. Он представлял как шкворчит на сковороде масло, как надуваются и лопаются горячие масляные пузыри, как прозрачный яичный белок обретает плоть, а в центре плавает желтое солнце. Тонкий хлебушек, только что перевернутый лопаткой с боку на бок, обретал хрустящую янтарную корочку – не передержать, не упустить момент, когда хлеб начнет темнеть, а солнечный желток, затвердевая, гаснуть. Распахнулась в дверь, и в комнату шагнул Самойлов в облаке холодного пара. Капюшон куртки, бороду и усы покрывал морозный иней, в обеих руках он нес по канистре жидких дров. Перегородку, отделявшую склад от жилого модуля, заклинило, и ходить к запасному складскому выходу приходилось по улице. – Страдаешь? Обычное дело для новичков. Кто-то привыкнет к полярной ночи, остальных по негодности спишут. Тебя на чем клинит? Мне на море хотелось, чтобы пляж, теплый песок, коктейль с лаймом…. – Яичницу хочу. До жути! До рези в животе! Если бы ты не разбил ящик с яйцами при разгрузке… Самойлов отвел глаза. – Ну что теперь делать? Переколотил, виноват… Терпи, напарник, яйца не море, можно из порошка яичницу сварганить. И молоко сухое есть. – Из порошка?! – взвился Лапин. – Глазунью?! На следующий день ему стало хуже: Лапин лежал, глядя в стену, а в больших карих глазах его плавала вселенская тоска. Лежал молча, не отвечая на вопросы, только переворачиваясь с боку на бок, словно кусок хлеба на сковороде. А потом неожиданно произнес: – И репчатый лук! Большими и малыми кольцами среди нежного белка. Лук должен стать прозрачным, но ни в коем случае не пригореть. Фу, как это вульгарно, пригоревший лук! Такой годен только для простонародной картохи. – Беда, – прошепетал Самойлов. Он закрыл глаза, постоял, собираясь с мыслями, и принялся одеваться. Два разных чувства одолевали полярника: стыд и страх. Стыд за то, что тайком продал ящик яиц эскимосам, а напарнику соврал, что побил их. И страх перед тем, чтобы делить оставшиеся два месяца вахты с сумасшедшим. Ехать в мороз на снегоходе – то еще удовольствие. Как ни укутывай морду, а ветер все равно выстудит ее до самого черепа; что ни подкладывай под задницу, а она все-равно примерзнет к заледеневшим шкурам. Снег, что вычесывала зима из небесной шкуры, покрывал липким слоем дорожные очки с огромными прозрачными стеклами: приходилось то и дело протирать их на ходу одной рукой. Ехать в такую погоду – подвиг. Или искупление грехов за собственную жадность. А еще – смертельный риск: стоит мотору заглохнуть, и Самойлова ничто не спасет, он просто не сможет дойти пешком ни до стойбища эскимосов, ни до модуля полярной станции. Ледяная пустыня казалась бескрайней, и поляник потерял счет времени: может, час прошел, а, может, вечность – но вот показались дымки над ледяными хижинами, и у него отлегло от сердца. Он притормозил возле иглу шамана и, не глуша мотор, вошел внутрь: – Яйца остались? Сгорбленный шаман на секунду задумался, а потом показал палец. – Одно яйцо? Осталось всего одно яйцо?! Шаман кивнул. Затем назвал цену: ровно столько, сколько получил Самойлов за целый ящик. Полярник заскрипел зубами, выскочил на мороз, выругался, потоптался возле урчащего снегохода и вернулся обратно. Отсчитал деньги и аккуратно, чтобы не разбить, упаковал единственное на пятьсот квадратных километров куриное яйцо в пластиковую коробочку. На обратном пути Самойлову встретился белый медведь. Хозяин Заполярья задумчивым взглядом проводил смельчака, рискующего почем зря жизнью, и двинулся по своим медвежьим делам. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор Maxfactor72 Глава 3. Марианж Весь следующий после драки день Женька валялся в постели в обнимку с книгой: отец по его просьбе принес из библиотеки курс вулканологии. Оказалось, это на удивление увлекательная штука. Сами вулканы и типы извержения делятся на множество типов. И один из самых опасных – пелейский. При такой активности вязкая лава часто закупоривает кратер, а когда газы с взрывом прорываются наружу, получается пирокластический поток: раскаленная смесь газов, пепла и камней. Это страшная штука, сравнимая по разрушительной силе с атомной бомбой. В отличие от медленно текущей лавы, пронизанная молниями «палящая туча» мчится по склону вулкана со скоростью семьсот километров в час, беспощадно выжигая и сметая все на своем пути. Пирокластический поток как бы плывет на подушке из горячих газов и летит быстрее турбовинтового самолета. Ни убежать, ни уехать от него невозможно. Давно потухший вулкан Монтань-Руж относился к тому самому пелейскому типу. Он грозил Сент-Мари и его жителям именно такой катастрофой. Телевизор молчал. Только два сообщения были посвящены подземным толчкам, и в обоих губернатор Анри Лемье и шеф полиции Ламберт уверяли, что никакой опасности для города нет. Зато рекламу предстоящих выборов крутили по всем каналам. Субботу Женька, как и пятницу, собирался посвятить науке. Он удобно устроился в кресле в саду с учебником и ноутбуком, и, высунув язык, принялся писать статью в местную бумажную газету… Неожиданно рядом раздался певучий, еще по-юношески звонкий голос Марианж: - Ты совсем меня забыл, друг Эжен, - она говорила по-французски. – Я знаю все, что с тобой приключилось, и сама пришла тебя навестить. Как твои раны, рыцарь? Все еще болят? Сможешь погулять со мной? - Спрашиваешь! – с энтузиазмом воскликнул Женька. Острым мужским взглядом он разглядел под легким платьем купальник. – Нырнем пару раз? - Если тебе раны позволят. - Не сидеть же сиднем. Лучше скажи, что в городе творится после землетрясения? Я ведь добросовестно проспал почти двое суток. - Ничего… совсем ничего. Все спокойные, словно ничего не случилось. Властям виднее. Женька схватился за голову: в ближайшее время может произойти несчастье, но никто не обращает внимания на предвестники надвигающейся беды. Впрочем, может быть, он сам принимает все слишком близко к сердцу? Ведь пока, кроме пары подземных толчков, ничего не произошло. - Ты можешь говорить по-английски? – попросил Женька подругу. – У меня с французским как-то плохо, а с местным наречием и вовсе труба. - Давай я лучше по-русски буду разговаривать? Мне нужна практика. А тут живой носитель! Ты будешь мне… споспешествовать? |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
 Автор bbg, Глава 18. Генетический яд Ксотта остановилась в нескольких шагах. Работа кипела. Гриша ловко орудовал ручной пилой; с каждым взмахом от толстого бревна отделялась желтоватая пластина. Саша и Данила подхватывали её с двух сторон, перекладывали в штабель. Эля и Вероника ровняли края. Еле слышно шипела голубоватая режущая кромка. Лучший инструмент, который Ксотта смогла достать, своего рода раритет, предназначенный для коллекционеров или оригиналов. Пахло горячей смолой и озоном. – Отличное дерево, отличные доски получаются, хозяйка! – сказал Гриша. – Признавайся, ты нашла нового поставщика. Глупо радоваться похвале условно разумного, но Ксотте стало приятно. – Старый, – ответила она. – Я убедила его поумнеть. – Хорошо убеждаешь, – широко улыбнулся Данила. – Ты посмотри, какая текстура, Ксотта, – Гриша отложил пилу, подошёл с деревянной плашкой. – Мы решили, нельзя из такой доски пол делать. Будем её стены обшивать. Будет немножко дольше, зато такой дом ты можешь продать дороже! – Я должна видеть, как это, – заявила Ксотта. – Конечно, хозяйка! – засуетился Гриша. – Только через окно, ладно? У входа всякая дрянь лежит, не увидишь ничего… – Нет разницы, – сказала Ксотта, тем более, двери, в самом деле были заставлены досками, сквозь которые маячила деревянная этажерка, которую питомцы совершенно нелогично называли «козлы». Кто такие козлы, Ксотта знала и даже видела их на Земле. Ничем конструкция этих зверей не напоминала. Ксотта изогнула шею, просунула голову в окно и огляделась. Зачем он обманывает? Изнутри дом был обшит обычной доской, безо всяких… Резкая боль пронзила шею! Ксотта дёрнулась, лапы её подломились, и наступила темнота. …Безголовое тело, плюясь кровью из обрубка шеи и расшвыривая гальку, металось по двору. Потом наткнулось на штабель свежих досок и тяжко завалилось на бок. – Красная, – откладывая плазменную пилу, сказал Гриша. – Что? – переспросил Данила. – Кровь тоже красная. – Да, – сказал Саша. – И её тоже можно убить. – Глупая ящерица, – пробормотал Гриша. Его колотило. – Мужики… – сказала, подходя с тесаком в руках, Эля. – Чего ждёте? Лапу рубить надо. – Рубить, – повторил Гриша. – Подожди минуту. – Не хочу ждать, – замотала головой Эля. – Чего ждать? Пора. – Подожди… – Да чего ждать-то?! Эля примерилась и, что было сил, ударила тесаком. Туша попечительницы, что казалась безвозвратно мёртвой, на миг пробудилась и отмахнулась лапой. Эля отлетела, ударилась спиной о стену готового дома. На её рубашке вспухли алые пятна. – Говорил же, подожди… – закатил глаза Гриша. – Она мёртвая… – Эля прижала руки к груди. Рубашка под пальцами набухла кровью, тонкая струйка побежала по пальцам, по запястью, пятнала красным рукав. – Мёртвая же! – Курицы тоже мёртвые бывают, – пробормотал Данила. – И без головы бегают. – Курица! – с ненавистью произнесла Эля. – Как я полечу теперь? – Никак, – сказал Гриша. – Вы с Вероникой остаётесь тут, летим только мы. – Почему я не лечу?! – воскликнула Вероника. – Потому что ты будешь лечить Элю, – отрезал Гриша. Он взял пилу и аккуратно отделил у трупа Ксотты правую верхнюю лапу. – Говорил же, подождать надо, – с досадой произнёс он. – Тоже, полезла с ножиком… Сама снять сможешь? Эля повела плечами, сморщила нос, сказала: – Не знаю. Болит. – Ладно. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор Дэйв Макара, -... У каждого из здесь присутствующих есть такое понятие, как мать, отец либо "родитель-старший". Ну, за исключением клонов... - Профессор Дайкуджи слегка смутился, в очередной раз забыв о клонах. - Прошу прощения. Тем не менее, само понятие "родительского" или "материнского" эффекта нам придется разобрать полностью, с примерами и первыми, приблизительными выводами. Аудитория Кохлерианского внеклассического Университета, десятью уступами поднимающаяся от кафедры лектора к стене, пестрела многочисленными разумными, в "классическое образование" не попавшими по разным причинам: третий ряд, например, занимали Гильганисты - последователи путанного религиозного учения о том, что Гильганеш, на самом деле вполне реальный персонаж. К сожалению, основоположник учения смешал вместе шумерский эпос и индийского бога мудрости и благополучия с головой слона, получив, на выходе, нечто настолько несуразное, что теперь никто не мог разобраться откуда у этой змеи растет хобот... Первый ряд занимали православные мусульмане, точнее - правоверные христиане, милые и миролюбивые в большую часть своей жизни. Второй ряд занимали ортодоксы, чье жесткое воспитание не мешало им пакостить, пока никто не видит. А ведь был еще пятый ряд, шестой и, самый страшный - десятый, на котором то спали особо уставшие от обучения, то в наглую трахались особо жадные до сексуального удовлетворения. И все это еще цветочки, потому как курс этот первый, а поубивать их хотелось уже всех! По крайней мере - третий, пятый и седьмой-восьмой ряды - однозначно! Но... Убивать студней можно исключительно из самообороны, иначе статус можно и потерять, а это - понижение зарплаты, понижение коэффициента важности, гранты и госдотации, на которые так приятно жить! Дайкуджи вздохнул и мысленно почесал макушку, готовясь к худшему. - Итак! Что мы можем сказать о материнском эффекте? - Профессор обратился к студням, искренне опасаясь увидеть стандартно баранье-ослиные выражения морд, но... В этот раз что-то пошло не так! - Материнский эффект — явление в генетике, при котором фенотип потомка определяется исключительно генами матери. Обычно фенотип потомства определяется и генами матери, и генами отца. - Подняла руку вверх девушка со второго ряда. - Гены с материнским эффектом известны у моллюсков, позвоночных, насекомых и других животных... - Э-э-э-э... - Профессор реально подвис получив такой звонкий щелчок по носу, да еще и от кого - ПЕРВОКУРСНИЦЫ! - Верно. Но сейчас мы будем рассматривать не генетические объяснения, а философско-житейские, вполне себе приземленные, запротоколированные и имеющие несколько объяснений, некоторые из которых к миру физических величин отношения не имеют вовсе. - А-а-а-а-а... - Протянула студентка и поникла своим непередаваемым шнобелем книзу, мгновенно разочаровавшись в своих надеждах и затопив утлую лодчонку веры в прекрасное будущее. - "Материнский эффект" – это самое прекрасное и самое легко проверяемое событие, либо действие, не требующее сложных приборов или долгих сроков наработки статистических данных. Есть, конечно, некий временной дисбаланс, но… Это уже зависит от выбранного объекта наблюдения, и никто не мешает его сменить… - Профессор выдохнул и поднял глаза к десятому ряду, как раз в тот момент, когда черные, изящные, девичьи "лодочки" вспорхнули к небесам, а потом мгновенно растворились в темноте подкафедрального пространства. "И десятый ряд – тоже – сжечь!" |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
 Автор Марат_Валеев, Вот как, значит, это было. Отмечали юбилей начальника Кривопятского ГОВД подполковника Мерзляева. Много почетных гостей из города и области, а также весь офицерский состав горотдела были званы на фуршет. Подполковник сиял: все у него складывалось в этой жизни как надо. Был он еще молод, здоров, у него была замечательная красивая жена и умные дети, дом полная чаша, уважение со стороны властей и сослуживцев, вот-вот должны были забрать его в УВД, а там – третья, полковничья звезда. А затем и вовсе одна. Но большая. И вот все это ему высказывали в тостах гости и сослуживцы, вручали дипломы и складывали к ногам подполковника, то есть на стоящий отдельно столик, свертки с подарками. И если подполковник в начале фуршета сиял как медный пятак, то к середине его блистал уже как серебряный полтинник, так его все облизывали. И всем было так хорошо, так все любили и уважали друг друга, что одно слово - идиллия. Так нет же, нашелся один, который чуть не поломал весь этот праздник. Это был известный правдолюбец (всегда такой негодяй водится в любом коллективе), участковый инспектор лейтенант Каблуков. Ему уже за сорок, а все – лейтенант. Вот за то самое, за правдоискательство. Его сначала не хотели приглашать на фуршет, но подполковник сказал своему заму Рахимову, что это бросится в глаза. Мол, испугался какого-то зачуханного лейтенантишки. Нет, пусть приходит. Только надо предупредить, что если что, то вместо двух звездочек у него тоже может оказаться одна. Но маленькая. Так вот, самым последним слово попросил этот самый участковый. Замначальника ГОВД Рахимов, пристально смотря в глаза Каблукову, как бы ненароком смахнул со своего погона пылинку. Каблуков ему кивнул: дескать, «будь спок». И торжественно начал: - Я тут много чего хорошего слышал про нашего начальника. И со многим, можно сказать, согласен… Рахимов облегченно вздохнул. - Но ведь у каждой медали есть оборотная сторона, - продолжает между тем лейтенант, а сам весь распрямляется, становится как бы выше («Все, началось!» - понял Рахимов и зажмурился). – Почему же никто не скажет, на какие шиши наш подполковник построил себе особняк за полтора миллиона баксов, ездит на «Мерседесе», который мы, даже если скинемся всем горотделом, никогда не сможем купить. Разве что за общую годовую зарплату… В зале повисла мертвая тишина, в которой был слышен даже шорох мурашек, забегавших по спине Рахимова. А подполковник Мерзляев поперхнулся маслиной и начал багроветь. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор Чёрная_Хаски Течение - 5. Жорик «Уже полдня прошло, а я до сих пор еще ничё не спиздил! Завелися они, чё я сделал такого? Чёёёё? Трезвый я, выкуси, стеррррва!!!» — тыча тщательно свернутой фигой, верещал Жорик. Он увернулся от разъяренных соседей, участкового же обошёл по окружности — не надо было его так крыть, ой, не надо. «Эт ты, Григорий, неосторожно, неосторооооожно, чё-то тебе будет за это, жопой чую, будет!» — рыгнув, корил себя скандалист, улепётывая в кусты. Но и тут не повезло — поскользнулся на какой-то отвратительно воняющей дряни, сбил кожу на колене и кое-как, на карачках, забился под раскидистую иву. Мимо величественно прошествовал черно-белый кот, чем-то неуловимо похожий на самого Жорика, плюхнулся, отклянчившись, и начал неторопливо вылизывать ногу. Бок опять зачесался, на этот раз просто нестерпимо, заставляя Жорика, подвывая и суча ногами, задрать на себе майку. Ряд аккуратных желтых пузырьков, по краям словно прорисованных багровым фломастером, опоясывал рёбра с левой стороны. В каждом пузырьке была тонкая прожилка крови. Под многострадальной подмышкой пузырьки полопались, мутноватая жидкость потекла вниз, уже впитываясь в майку и пояс шорт. |
| Метки: Чёрная_Хаски |
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор Дионмарк, Мальчик Какибяк был странный мальчик, он ходил по базару и просил денежки у больших дядь и тёть. А странный он был лишь потому, что один глаз у него был голубого цвета, а другой - карего, почти чёрного, и поэтому у людей он вызывал страх. Малыш знал, что он не такой как все, поэтому приходилось сдабривать свой неприятный вид - улыбкой. Какибяк удивлялся, почему люди так относятся к нему, ведь если посмотреть в профиль с одной стороны, то он был обаятельный голубоглазый мальчик, а если глянуть с другой – то тоже, весьма симпатичный кареглазый малый. И всё равно, люди отводили взгляд в сторону и, иногда, давали копеечку на еду, лишь бы отвязаться от навязчивости просителя, а иногда, давали подзатыльник - это уж как повезёт. И у него не было друзей, все его на базаре сторонились. Даже пьяницы и грязные попрошайки не хотели иметь ничего общего с мальчишкой. Вечером, после рабочего дня, он шёл домой и приносил своим родителям заработанные денежки. Они всегда были пьяные и часто били его, если им казалось, что мало Какибяк заработал. Если так случалось, то его запирали в кладовке и оставляли без еды и света. Иногда Какибяк плакал от обиды в своей кладовке, но это он делал тихо и беззвучно, потому что за такое папа хлестал его шнуром от утюга… утюга давно уже не было, а шнур остался. Зато он был в тепле по ночам… а какие там еще плюсы от семьи, он не знал. На улице ему часто встречались сверстники, они были чистенькие и пухленькие, и вечно торопились в школу. А вот Какибяку повезло, ему не надо было заниматься этой ерундой. Мама так и говорила, когда конечно получалось связать слова, «учёба – это амно на палочке!». Но, всё равно, почему-то, мальчишка хотел быть таким же, как эти пухляки. Ещё у мальчика был один секрет, вечерами, под покровом темноты, он залазил на дерево и заглядывал в окно сорок пятой квартиры, находящейся на втором этаже. Там жила маленькая девочка и ближе к девяти, её родители включали телевизор с мультиками. Но не мультики привлекали внимание мальчика, а другое… хотя мультики тоже. Папа девочки садился на диван и брал дочку на коленки. Рядом присаживалась мать и облокачивала свою голову на плечо мужу, взяв ладошку ребёнка в свои руки. Все втроем улыбались и что-то говорили. Слов разговора этой семьи, Какибяк не мог разобрать, не смотря на открытую форточку. Эта идиллия завораживала Какибяка, он так хотел быть там, с ними... но он шёл домой, к своим родителям. Однажды, Какибяку избили на рынке местные беспризорники, им надоело, что мальчику подавали «за глаза». И впервые, за долгое время, в синяках и порванной куртке, он шёл домой в середине дня. Дома его ждала хорошая взбучка от папки, ведь он почти не заработал, да ещё и куртку порвал. Войдя во двор, он увидел, на детской площадке ту девочку, из окна. Она одиноко сидела на лавке и улыбалась, подставив ветерку своё лицо. Какибяк забыв про боль, от сегодняшних тумаков, стал подходить к сидящей девочке. При солнечном свете от неё исходило какое-то необычное сияние. — Привет! – прожурчал детский девчачий голосок, как ручеёк. Девочка повернула лицо в сторону подошедшего мальчика. Глаза у неё были голубые и немного блеклые, что-то было не так с ними. — Привет! – поздоровался Какибяк, немного смутившись за свою порванную одежду. Девочка была в красивом платьице, в белых сандалиях и с розовым бантом в русых волосах. - А я тебя знаю, ты тот мальчик, который сидит на дереве! |
|
Чортова_ДюжинаАри_Шер
|
Давно уже шёл экономический кризис, и на моей работе вдвое сократили штат. Мы теперь работали не 8 часов, а 12-ть, и выходной день был теперь один, только в воскресение. Топить стали только в первой половине дня, потом отопление выключали, и мы утром приходили в выстуженное за ночь, помещение и приходилось работать в пуховых платках да овечьих жилетах. Свет разрешали включать только тогда, когда становилось совсем темно. Кондиционеры тоже не включали. Из холла исчезли мягкие кресла, кофе-машина и кулер. Отменили выплаты на дорогу (бесплатные проездные карточки или бензин) и молоко за вредность. Ослабили дресс-код, тем сотрудникам, которые не были на людях и не работали с клиентами, разрешили приходить на работу в джинсах. Первый этаж сдали в аренду дому быта, кофейне, пекарне и кондитерской. Выживали, как могли. И вот, грянула пандемия. Мы расползлись по квартирам и стали работать дистанционно, но вскоре наша контора обанкротилась, и все мы остались без работы. Читать далее
|
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
 Автор Леха_Ильин, Аннотация К чему может привести неудачный рейд дарк эльдар на захолустную планетку Империума? Обычно ни к чему. Но в этот раз из-за неудачников схлестнутся эльдар и люди. Экзодиты встанут против СПО, а Имперская Гвардия сцепится с эльдар Биэль Тана. Ну а поскольку на планетке внезапно есть джунгли, то найдется место и для лучших джунглевых бойцов галактики – катачанцев. Пятьсот одиннадцатого Катачанского. Скорпионов джунглей. Бойцы грядущей войны Они шли, пока еще солнце светило вдали В пыль окоемом небес и по краю земли. И все, что каждый смог унести, была пригоршня его страны. Их видели здесь, бойцов грядущей войны. И сумерки – время игры одиноких волков. Прощенье обид над телами друзей и врагов. Ведь методы плоти для всех отыскаться должны. Пусть грянет траурный марш героев грядущей войны. Костя Берсерк Future war Здесь никогда не ступала нога ни человека, ни эльдара. Тринадцать белых камней, сложный узор рун, над которыми не властно время, и небольшая проплешина в растительности. Здесь нет даже насекомых, а зверь обходит это место за несколько миль. Откуда оно взялось? Неизвестно. Но иногда в центре возникает туманное облачко, затем рассеивается, и на короткий миг возникает изображения – чаще всего людей или эльдар. Иногда действие происходит на этой планете, а иногда – на другом конце галактики. Общее только одно - никто из увиденных здесь не проживет и десяти лет и все они погибнут здесь. На этой планете. В этот вечер туман сгустился в очередной раз. Урималь сидел в одном из кабаков Кормораха. Скоро в рейд. Рабы, слава, деньги. А еще он уже договорился с ребятами – Сибарит их взвода не знает, что по возвращении на его месте будет сам Урималь. Он привычным жестом окунул в бокал ядодетектор и отхлебнул вина. ... Толстое дерево прикроет его от осколков, но не от взрывной волны, и его возьмут контуженным, но живым. Солдаты самообороны почти соберутся раскатать его химерой, но комиссар не даст им это сделать. Его довезут до столицы, и на главной площади он будет умирать два дня. Впрочем, самые невезучие будут там умирать неделю. Иритиаль стояла в центре зала для тренировок. Стены из психокости со сложным орнаментом, древний меч, по лезвию которого пробегали синие разряды, сложные ката, где каждое движение несет свой смысл. Как все это отличалось от курсов убогого и примитивного языка монкей, но тех, кто знает язык, раньше отправят в миссию возмездия. И они больше смогут сделать для возрождения древней славы. ... Ее отделение попадет в катачанскую засаду всего в пятнадцати минутах хода от базы. Она будет взята в плен полуоглушенной и выдержит двадцать минут форсированного допроса. Потом ее добьют, а тело вместе с камнем души выбросят в болото, откуда камень вряд ли вытащат в ближайшую тысячу лет. Икиаваль аккуратно поправил церемониальный головной убор. Сегодня праздник урожая, и он постарается, чтобы этот праздник запомнился надолго. Ведь сегодня в его селении гостит избранница сына. ... Он не увидит свадьбы. Его поселок обнаружит имперская разведывательная группа. Разведчики вызовут подкрепление, и селение запылает с трех сторон ... а с четвертой убегающих будут ждать тяжелые болтеры. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
.Автор Занудкин, Глава 15. Капля за каплей «Паниковать надо организованно» Ю.Шевчук «Новый Год на «Титанике»» Я очнулся от того, что Блэки лизал мне правый глаз, при этом легонько царапал лицо. — Кристи! — I am o*key, darling! (1) — А Джуга? — Here (2), — Кристи завозилась, — Чем это у нас воняет? — Биореактор, скоро перезапустится. — А если нет? — Кислорода хватит на семь дней, воды — на месяц, еды — на два, — отрапортовал я. — Когда кончится кислород, пойдёшь со мной прогуляться? — Конечно! Я ревнивый, одну не отпущу, — отвечаю, и нас пробивает на «хи-хи». Разворачиваю кресло и смотрю на индикаторы биореактора. Сравниваю показания времени с наручными «командирскими» часами: — Остановка всего на одну минуту, он способен сутки продержаться. Так что, погодим с последней прогулкой. — Лет двести, на ста квадратных метрах? — Ага! Люк аварийного шлюза, что находится рядом с моим креслом доносит стук камня по металлу: «Зе-нит-чем-пион». Вот уж не ожидал: — К нам гости! Думаю, похитители пришли нас арестовывать. — Hello! May we come in? (3) — доносится молодой мужской голос. — Yes, — отвечаю, — wait, i*ll open. — Don*t necessary. Снаружи доносится жужжание электропривода, сразу же за ним начинает открываться внутренний люк. Однако, ожидаемой декомпрессии не случилось. В рубку впархивает девушка в голубеньком платьице-мини, за ней, юноша в такого же цвета шортах и летней рубашке. Оба огненно-рыжие, что-то неуловимо знакомое есть в их лицах. Девица сразу начинает говорить по-русски: — Здравствуйте, товарищи Бульбашовы! Я — Мария, — пожимает мне руку и указывает на парня, — это мой муж, Джек. Джек плавным шагом борца подходит ко мне, крепко жмёт руку, затем, к Кристине. Ей руку целует. Мы недоумённо переглядываемся. — Мы сожалеем, что вы так некомфортно прибыли, хотим пригласить к себе на обед, — произносит юноша, — а сюда пришлём роботов-наладчиков, они всё исправят. — Чтоб ваша живность не скучала, — вторит девушка, — лучше захватить её с собой. Возразить было нечего, и мы все вместе выходим через распахнутый настежь шлюз. А снаружи было потрясающе красиво: полнеба занимали кольца планеты-гиганта, на орбите одного из её спутников мы находились. Сам оранжево-коричневый гигант, украшенный чем-то похожим на Большое Красное Пятно (4), казался чуть больше луны, как и спутник, покрытый голубой атмосферой. Несколько зелёных материков спутника, местами срытые облаками, были примерно одинакового размера, с сильно изрезанной береговой линией и разделялись широкими морями. Такова была видимая нам сторона, на которую надвигалась ночь. За терминатором (5) были видны огни городов. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор Apraxis, ...Ефремов сидел на остановке не то около музея Достоевского, не то около музея Советской Армии. В длинном пальто, обмотанный длинным серым шарфом грубой вязки и без головного убора. Сумки тоже не было, оставил в машине. Подошли четверо дружков, церемонно поручкались. Внезапно Ефремов побледнел и завалился набок, на стылую скамью. Дружки словно того и ждали - как только Ванька потерял сознание, они стали шуровать по карманам, доставая бумажники. Каждому досталось по кошельку. Обобрав Ефремова, дружки зубоскально убрели прочь. Я позволил себе перейти улицу и подойти. Посмотрел, не пырнули ли Ивана Львовича дружки. Вроде нет. Руки сами потянулись к расхристанному пальто, вынули из нагрудного кармана ещё один кошелёк. Перелистнул деньги, прикинул: вынуть деньги или утопать с целым лопатником. И вдруг против воли понял, что бросить Ваньку не могу. Набрал 'скорую' по мобильнику. Долго собачился с диспетчером, не желавшем высылать машину: - Шевелитесь, тут не быдло какое-то, тут врач помирает. Вроде убедил. Диспетчер через силу стал расспрашивать о симптомах: - Кровь из носа? Рвота? Вроде ничего из названного. - У него гипертония в анамнезе! - пригрозил я. И бурчу - ... и болезнь желчекаменная... ... Фургон скорой. Едем. Ваньке порвали рубаху, разрезали майку. Ставят подключичку с физраствором. Очухался. Моментально врубился, где лежит, рванулся встать. Фельдшер пихает его обратно и велит: - Да лежи ты!.. Придавленный к койке, вырывается и орёт: - Дайте мне... - он назвал какой-то препарат, - И я пойду! - Нету. - Фельдшер ослабил хватку, но разговаривает с ним как с неадекватным. Ванька вскочил и орёт, отряхивая с себя последний морок беспамятства: - Да я в первой же аптеке вон ему выпишу! - ткнул пальцем в мою сторону. - У меня бланков целая сумка! Только где. ...Изломались не доезжая женского монастыря. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор Мак_Ар,
|
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
 Автор Григорий_Родственников, Написан в соавторстве с Сашей Веселовым http://proza.ru/avtor/adikvatnyjj Рассказ с конкурса "Рождественские истории 2024" Лицо у Семёна было серым и ноздреватым, в детстве оспой переболел, на всю жизнь отметины. Уши непропорционально маленькие, приплюснутые, а волос он лишился, когда червонец на радиоактивной мангышлакской зоне тянул. Лысый, с узким черепом и нездоровым цветом кожи, Сеня охотно откликался на прозвище Клубень. Ещё в детстве, наблюдая, как пашут за копейки родители, твёрдо решил, что такая жизнь не для него. Жульничать, бизнесом заниматься – мозгов не хватало. Что остаётся? Грабить. Однако авторитеты ещё по первой ходке сказали: «Какой ты, Сеня, гопник. Морда кислая, сила не большая – иди на воруй». Воровать не всегда получалось, ловили. Но наконец нашёл себя Клубень и стал мастером по «фортепианной части», заделался карманником. Какой-никакой, а хлеб верный, надёжный. Сеня, бесцветный и невзрачный, словно полудохлая килька, медленно дрейфовал по заснеженным столичным улицам, высматривая одиноких прохожих. Больше всего любил «работать» в праздники. Лучшими, конечно, были Новый Год и Рождество. Вот где раздолье. Толстосумов и богатеньких сучек, как косяков сельди в море-окияне. А самое главное – пьяные и податливые. Жаль, таких замечательных праздников всего два. Была ещё Пасха, но её народ не так широко справляет, всё больше в храмах свечи жгут да крестятся. Нет, в Пасху не разгуляешься. Новый Год закончился. И был не слишком прибыльным. Клубень полюбовался на золотые часы, снятые с одного незадачливого терпилы, который безропотно по привычке глазел в рот голосистой супруги, вместо того чтобы в людном месте держать ухо востро да смотреть по сторонам. Потом Семён похрустел в кармане бумажником из кожи ската, представлявшим ценность большую, нежели полтора косаря деревянных сотенными купюрами, сложенных туда фраером, не помнящим о том, что по одёжке только встречают. Неудачно год начался. Клубень невесело сплюнул в сугроб. Одна надежда на Рождество. Он сел на метро и поехал на другой конец города, помня наставление мудрых воров: «Не работай, где живёшь» * * * |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
 Автор. Юлия Шутова. YU_SHUTOVAМы сейчас отвлечемся. Расскажем вам историю, которую Тамара никогда не узнала, но которая, тем не менее имела к ней самое прямое отношение. Можно даже сказать, если б не эта история, вся ее жизнь пошла бы по-другому. И возможно, всего того, о чем мы говорили раньше, вовсе бы не случилось. Из древа ее реальности выросла бы какая-нибудь совсем иная ветка. Вернемся несколько назад. Училка, скользя пальцем по странице журнала, вела перекличку. Десятиклассники вполголоса переговаривались. Еще бы, первое сентября, почти целое лето не виделись — парни выросли, девчата похорошели. В классе стоял гул, некоторых приходилось выкликать и дважды, и трижды. Галина Степановна, или Глин-Степанна, как звали ее ученики, с шумом бороться не пыталась, указкой по столу не стучала, «Тише!» — не кричала. Успеет еще и настучаться, и накричаться, целый год впереди. А сегодня пусть их. Пусть поболтают, пообщаются. Палец ее скользил все ниже по списку фамилий, правая рука привычно ставила «н» против тех, до кого докричаться не удалось. А это еще что? Новенький? Самым последним был записан какой-то Юноша Шанявский. Юноша, надо же! Кто ж тебе такое имя-то дал? Родные папа с мамой подкузьмили или чужая сторона издевнулась? — Юноша Шанявский, — сказала она и, подняв голову, повела глазами по классу. Никто не отозвался, да и незнакомых лиц она не обнаружила. Но повторила еще раз громче: — Юноша Шанявский. Класс подзатих, головы завертелись, кто-то из девчонок хихикнул: — Какой юноша? — Юноша бледный со взором горящим, — с готовностью подсказали с передней парты. Кто-то заржал. Глин-Степанна прихлопнула ладонью страницу журнала: — Ну-ка, не балбесничайте, штатские оглоеды. Так что, нет Шанявского? — и сама себе ответила, — нет. Рука поставила последнюю «н». Можно было переходить к алгебре. Герке Истомину тоже показалось странным такое имя — «Юноша». Но ведь были же имена и похлеще. У них в доме жила тетка Рита, продавщица из булочной, так она по паспорту была Баррикадой. В семнадцатом году родилась, в декабре, вот и получила самое что ни на есть революционное имечко. А этого неведомого Шанявского обозвали Юношей. Может неграмотные родители ткнули пальцем в книжку какую-то, как в Святцы, и выпало слово «юноша». На фамилию Шанявский никто не откликался два месяца, всем уже шутить надоело, исчерпался юмор. И вот где-то в начале ноября, когда классная, бормотнув: «Шанявский», — уже привычно черканула «н» против фамилии, с задней парты раздался тихий голосок, девичий: — Здесь. |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
 Автор rotmistr80, Сердечный приступ настиг меня по дороге из гастронома домой. Жгучая боль в груди заставила задержать дыхание и присесть на поребрик рядом с каким-то модным магазином витрина которого была заполнена женскими аксессуарами. Так кажется по-современному называются эти побрякушки. Постелив под себя пакет с продуктами (ничего, упаковка молока, двести грамм копчёной колбасы и полбулки чёрного хлеба потеснятся), я уселся на него сверху смахнув выступившие на лбу крупные капли пота. «Ну ты даёшь Петрович! Кони сейчас двинешь, а о старых брюках беспокоишься», - подумал я, сморщившись от резкой боли выстрелившей в левую руку. Впрочем, о чём это я? Эти брюки мы в ТЦ «Снегирях» ещё покупали вместе с Лидой. Они помнили её руки. Я до сих пор мечтал войти в комнату и увидеть покойную супругу с утюгом за гладильной доской. И чтобы она обернулась ко мне и спросила как всегда: «Замёрз, дорогой? Я чай разогрела, сейчас вместе пить будем». И чтобы потом вместе дуть на разлитый в блюдечки чай, смеяться над чудачествами соседа Юрки, улыбаясь друг другу обсуждать… без разницы что обсуждать. Главное вместе. То ли от боли, то ли ещё от чего у меня из глаз даже слёзы брызнули. Лиды нет уже десять лет, а я всё как следует не могу к этому привыкнуть. Хожу по пустой квартире туда-сюда, вздыхаю. И Сашки нет. Воспоминание о рано покинувшем этот мир сыне заставило меня сжать зубы от нового приступа боли. Он тоже мучился сердцем. Мучился, мучился, ждал от государства операцию, стоял в бесконечных очередях на обследования. А время ушло! Проскользнуло как песок сквозь пальцы. Его убил не сердечный спазм, а безразличие! БЕЗРАЗЛИЧИЕ! Никому мы не нужны! Ни врачам, ни чиновникам в чистых кабинетах, ни руководителям предприятий с лёгкостью наплевавших на свои обещания и выставивших на улицу сотни рабочих! А ведь я после армии двадцать три года проработал на своём заводе и даже бесплатные похороны заслужил! «К сожалению продукция наша потеряла актуальность». Да как потеряла-то? Мы же лекарство производили, а страна снова воюют! Э-э-эх! В общем живите как хотите! А скорее выживайте! Вот сегодня Рождество, а я с пенсии заплатив коммуналку смог в гастрономе только хлеб с колбасой и молоком купить. И на том спасибо… «Ну вот и всё приехали». В глазах снова потемнело, слабость накрыла меня противной, тёплой волной и когда я был готов вот-вот рухнуть на покрытый льдом асфальт… |
|
Чортова_ДюжинаPtisa_Lucy
|
Автор Maxfactor72 Глава 1. Тропический рай Глава 2. Битва за честь Женька вышел из буфета на улицу, соединяющую аэропорт с центром города. Уже начало темнеть, но сумерки еще не укутали остров темно-серыми крыльями. С моря, разгоняя жару, дул прохладный ветерок, идти было легко, и Женька, занятый своими мыслями, не заметил трех темнокожих подростков за спиной. Преследователи выдали себя, когда он свернул на улицу, ведущую к дому. - Эй, русский! Поди-ка сюда, перетереть надо! Женька мог бы убежать, в этом случае он бы потерял уважение к себе. И он развернулся и направился к трем темнокожим подросткам у каменной ограды углового дома. Парнем покрепче был Найджел – местный хулиган и задира. Двое остальных – его приспешники. Выйти один на один малолетний «пахан» побоялся. Женька встал перед тремя черными тенями. - Чего хотели? – уверенно, без тени страха, спросил он. - Кто тебе разрешил кадрить наших телок? Или раз ты думаешь, что русский, ты самый крутой? Отстань от Марианж, она принадлежит нам. Жизни черных важны, понял? - По-моему, она сама выберет того, кто ей нравится… - начал Женька, но Найджел без замаха, коротко и резко, ударил его в лицо. Перед глазами словно полыхнула молния. От неожиданности Женька упал на спину. Найджел и его приспешники захохотали. - Это тебе урок на будущее… Больше Найджел ничего не успел сказать. Женька вскочил, бросился вперед и вниз, схватил врага за ноги и рванул их на себя. Найджел упал на спину. Женька налетел на него, врезал локтем в переносицу так, что хрустнули хрящи. Найджел взвыл, а Женька начал молотить его, не обращая внимания на удары кулаками по ребрам. Только когда кто-то из приспешников врезал ему ногой, он повалился на бок, но тут же встал на четвереньки, пытаясь добраться до Найджела, который в ужасе отползал в сторону. Его жгло только одно желание – бить, кромсать, рвать на части ненавистного врага. И наплевать, что будет с ним самим. По улицам эхом прокатилась трель свистка: двое полицейских выскочили из машины и поспешили к месту схватки. Найджел и его банда бросились врассыпную. «Русский - псих! – выкрикнул кто-то. – Безумный Иван!» Первый полицейский ринулся вдогонку за хулиганами, второй помог Женьке подняться. |
|
