Ари_Шер все записи автора

     Единственного ребёнка она потеряла, не доносив беременность, и больше забеременеть уже не смогла. Муж её десять лет назад ушёл к беременной любовнице, старенькая, больная мама умерла пять лет назад, и она осталась одна в целом мире. Пятидесятилетняя, никому не нужная женщина с остатками былой красоты на печальном лице. Каждый день она ходила на работу, и там жила своей нужностью, ненавидя праздничные и выходные дни в пустой квартире. Если её, вдруг, изредка приглашали в гости немногочисленные знакомые, то она, как приблудившаяся кошечка, грелась у чужого семейного счастья, играла с чужими детьми и фантазировала в мыслях, как будто бы это - её семья, её дети…

Однажды вечером, идя с работы, она, по своему обыкновению, чтобы немного подышать свежим воздухом, посидела немного на детской площадке, воображая то, будто бы это её ребёнок там играет среди других детишек, до того момента, когда слёзы подступили к горлу. Чтобы прямо на улице не расплакаться, она быстро встала и пошла домой, но вдруг увидела у гаражей симпатичную дворняжку, крупную, молодую сучку, высунув язык, смотрящую на неё карими глазами и помахивающую пушистым хвостом. Женщина вскрыла пачку, очистила сосиску от плёнки и бросила её собаке, и та, жадно проглотив лакомство, потрусила за прохожей, полагая получить ещё что-нибудь. «Ну вот, теперь будем вдвоём…» - подумала женщина, впуская собаку в квартиру.

Она налила в одну мисочку воды, а в другую положила кость из супа. Полакав воды из миски, собака, урча от удовольствия, принялась за сочную кость.

Женщина эта ранее никогда не держала дома животных и не умела с ними обращаться. Не зная их особенностей, она присела рядом с собакой, грызущей кость, на пол и, задумавшись о том, как теперь будет жить вместе с этой собакой, которую непременно как-нибудь назовёт, например, Мартой или Диной, и тогда она станет от этого менее одинокой, нежно погладила собаку по голове, но та вдруг угрожающе зарычала. Женщина отдёрнула руку, и её нижняя губа обиженно задрожала, а на лице её появилось детское озадаченно-грустное выражение.

Потом ей показалось, что миска стоит как-то не так, и собаке неудобно, и она решила поправить её. Рука её коснулась миски, и вдруг…

- А-а-а!!! – внезапно истошно заорала женщина, пребольно укушенная за руку. Кровь полилась из огромной раны на пол.

Плача от боли и обиды, она выгнала рычащую собаку с драгоценной костью в зубах, из квартиры и захлопнула за ней дверь. Обе миски полетели в мусорное ведро. Она горько плакала, обрабатывая рану, и проклинала свою судьбу. Кровь никак не останавливалась, и пришлось ехать в травмопункт.

Рука её долго заживала, был содран большой лоскут кожи, и уродливый шрам остался на её тонком запястье. К тому же, пришлось пройти курс уколов против бешенства.

Теперь, когда она, идя с работы, снова встречала ту собаку, та её, почему-то, злобно облаивала, а женщина ещё больше обижалась, думая: «Ну, за что? Что я ей сделала плохого? Покормила её, а она меня укусила, сволочь… и все так со мной. Ничего, кроме хорошего от меня не видят, а уважения никакого. Только одно хамство да предательство…»

А однажды, увидев то, как эта собака идёт за грязным бомжом, радостно подпрыгивая вокруг него и виляя хвостом, подумала: «Эта гадкая тварь вполне достойна именно ТАКОГО хозяина!»

Провожая взглядом опустившегося человека и собаку, она увидела, что он идёт за магазин, к помойке, где в кутке его дожидалась компания таких же, как он, алкоголиков и алкоголичек. Эти грязные люди, мужчины и женщины с опухшими лицами сидели у импровизированного стола с нехитрой снедью. Рядом с ними свернулись клубочками ещё несколько собак.

«Хорошо им, вольготно… - зло подумала женщина, уже придя домой и нервно вращая диск старого телефонного аппарата, - я добьюсь того, чтобы их здесь больше никогда не было, ни бомжей этих вонючих, ни их злобных собак!!!»

Она звонила во все инстанции, эмоционально ругаясь и крича в трубку, требуя немедленно убрать бомжей и собак, а заодно и мусорную свалку за магазином. С бомжами и помойкой ей быстро согласились помочь. С собаками выходило гораздо сложнее. Удалось договориться с частной компанией по уничтожению бродячих животных, согласившись заплатить им последние деньги из своих накоплений по пять тысяч за голову. Она добилась своего. Теперь там, около железнодорожной станции и гаражей, уже нет зловонной свалки и бомжей. Разбита клумбочка, положен газончик, посажены кустики сирени, шиповника и жасмина. Когда, приехавшие на машине, очистители из частной фирмы ловили собак, женщина при этом присутствовала лично. Ту самую сучку, которая её укусила, парень в толстой спецовке и рукавицах, прижал к земле специальной железной палкой с крюком-зажимом на конце. Пойманная собака громко заорала. Она именно кричала, а не визжала. Вопль раздался такой бешеный, что мурашки пробежали по спине. Животное, барахтающееся в сетке, швырнули в машину, где уже скулили, выли и визжали другие собаки. Машина уехала. Стало тихо.

Женщина устало побрела домой. Поставила на плиту чайник с облупившейся эмалью. Задумчиво смотрела на синий цветок горящего газа под ним. Денег у неё до зарплаты осталось очень мало, накоплений не было вообще, но она думала: «Бомжам этим гораздо хуже, чем мне. Попью чайку, с тем, что Бог послал, книжечку почитаю и скоротаю вечерок…»

На следующий день начальник вызвал её в кабинет и вежливо попросил написать заявление об уходе. У женщины защемило сердце.

- Где же я найду другую работу в пятьдесят лет, когда мне ещё 12 лет до пенсии? И чем я вам вдруг не понравилась? Вас же раньше всё устраивало…

- Мы вынуждены сократить штат… - был ответ.

Она вышла с работы, где прослужила без малого тридцать лет с перекошенным лицом и еле дошла до дома, испытывая сильную боль в сердце. Она не закрыла за собой дверь, даже приоткрыла её, вставив между ней и косяком старый ботинок мужа, так как тот не забрал все свои вещи, побросав старьё, а она ещё не выбросила. Палец её еле ворочал диск древнего аппарата, а голос не слушался, когда она вызывала скорую помощь. После этого она легла на кровать, служившую ей в дневные часы диваном. Жизнь уходила из неё, а она думала, погружаясь в забытье небытия: «Это Бог наказал меня за эту чёртову собаку! Господь! Да неужели же Ты любишь собак?! А меня, человека, ты разве не любишь? Конечно… Я - никчёмная баба, даже хуже этих кусачих тварей. Я, наверно, всё это заслужила, не знаю. Прости меня, Боже. Только люби, не бросай хоть Ты меня! Как же страшно умирать!..»