По прихоти Петра 1. В самом центре Санкт-Петербурга среди исторических памятников спрятана под разноцветными баннерами историческая постройка. Она стоит на туристических тропах, но, проходя мимо, далеко не каждый турист проявляет любопытство. А петербуржцы вот уже более 10 лет с волнением следят за судьбой здания бывшего Конюшенного ведомства.


Здание Конюшенного ведомства на Конюшенной площади /фото с сайта walkspb.ru/

В моей виртуальной прогулке пролётка быстро домчит меня от бывшей Знаменской площади по Невскому проспекту туда, где заканчивался петровский город и начиналась его окраина. Я велю «голубчику» (городскому извозчику) притормозить у Большой Конюшенной улицы и отправлюсь знакомиться с историей Придворных конюшен на берегу реки Мойки.

Личный дворянский транспорт. Ямщики останавливались на въезде в город. Дальше не везли. Передвигаться по дорогам строящегося Петербурга приходилось либо личным транспортом, либо наёмным. Ну, или пешком! Регулярного городского транспорта в первые годы в Петербурге ещё не было.


Памятник легендарной пролётке на 1-й Советской улице /фото из личного архива/

Когда двор и правительство переехали в новую столицу, и дворяне осознали, что Петербург – это не временное явление, стало ясно, что здесь надо обосновываться. Началось строительство особняков петербургской знати, которые стройными рядами вытягивались вдоль рек, многочисленных каналов и менее многочисленных улиц. Царь, конечно, готов был всех посадить под паруса, нарыв в городе каналов, но дороги, к счастью, никто не отменил. С ними как-то попривычнее! Сел в карету и помчался, куда нужно.

Новый облик старого пустыря. Появление железной дороги посягнуло на роль лошади при организации перевозок по необъятной России. Пора бы уже покинуть площадь Восстания, но я всё же воспользуюсь возможностью заглянуть и в её историю, раз уж здесь оказалась, прежде чем отыщу рядом с ней ещё одно «лошадиное место».


Памятник Александру 3 /фото из личного архива/

На площади Восстания, безусловно, доминирует здание вокзала. Построено оно было по проекту известного архитектора Константина Тона, к этому времени, прославившегося на строительстве храмов. Это он проектировал Храм Христа Спасителя в Москве, уничтоженный в советское время. Но он же строил Большой Кремлёвский дворец! Именно ему было поручено столь важное дело – строительство зданий вокзалов с двух сторон железнодорожной ветки и обустройство Знаменской площади.

Финиковые пальмы и яблони, дубы и сосны, бананы и дикий виноград, кувшинки и камелии: чтобы все это увидеть, не надо объезжать полсвета. Приходите в Ботанический сад на Аптекарском острове. Что там интересного — собрал для вас фотографий. Часть из них снята весной, другая — осенью. Итак, вперед!


Японский сад

Напомню, с чего всё началось. Пара хорошо знакомых статуй коней, остановивших меня неожиданно открывшимся ракурсом, стала началом «Лошадиной истории». Лошади уносили меня в разные концы города, и оживляли те времена, когда они мчались по городским улицам, ещё не догадываясь, что когда-нибудь остановятся и останутся лишь каменными изваяния…


Крестовоздвиженская церковь в Ямской слободе /фото из личного архива/

Напомню, с чего всё началось. Пара хорошо знакомых статуй коней, остановивших меня неожиданно открывшимся ракурсом, стала началом «Лошадиной истории». Лошади уносили меня в разные концы города, и оживляли те времена, когда они мчались по городским улицам, ещё не догадываясь, что когда-нибудь остановятся и останутся лишь каменными изваяния…


Таврический дворец на Шпалерной улице /фото с сайта Википедия/

Напомню, с чего всё началось. Пара хорошо знакомых статуй коней, остановивших меня неожиданно открывшимся ракурсом, стала началом «Лошадиной истории». Лошади уносили меня в разные концы города, и оживляли те времена, когда они мчались по городским улицам, ещё не догадываясь, что когда-нибудь остановятся и останутся лишь каменными изваяния…


Кикины палаты в Конногвардейской слободе. Вид со Шпалерной улицы /фото из личного архива/

Напомню, с чего всё началось. Пара хорошо знакомых статуй коней, остановивших меня неожиданно открывшимся ракурсом, стала началом «Лошадиной истории». Лошади уносили меня в разные концы города, и оживляли те времена, когда они мчались по городским улицам, ещё не догадываясь, что когда-нибудь остановятся и останутся лишь каменными изваяния…


Памятник Николаю 1 на Исаакиевской площади /фото из личного архива/

Напомню, с чего всё началось. Пара хорошо знакомых статуй коней, остановивших меня неожиданно открывшимся ракурсом, стала началом «Лошадиной истории». Лошади уносили меня в разные концы города, и оживляли те времена, когда они мчались по городским улицам, ещё не догадываясь, что когда-нибудь остановятся и останутся лишь каменными изваяния…


Конногвардейский бульвар.

О чём я только не писала в последнее время! Безумно соскучилась по любимым петербургским историям! Их в городе рассказывает каждый памятник. Вы их не слышите? Я тоже. Но я их чувствую, а потом они как-то сами собой оживают во мне. Я люблю неспешно гулять по Петербургу, вглядываясь в фасады зданий, любуясь архитектурными деталями и рассматривая украшающие город изваяния. И как только где-то внутри начинается трепет, я спешу остановить мгновение. Как хорошо, что теперь камера всегда под рукой. Фотографии, даже неудачные, всё равно сохраняют пережитые эмоции. Пересматривая их, я и отправляюсь в далёкое прошлое Санкт-Петербурга.

Сколько же фотографий ждут своих историй! Разглядывая их, иногда я даже не догадываюсь, куда они меня уведут! На этот раз пара хорошо знакомых статуй коней, остановивших меня неожиданно открывшимся ракурсом, стала началом «Лошадиной истории». Лошади уносили меня в разные концы города, и оживляли те времена, когда они мчались по городским улицам, ещё не догадываясь, что когда-нибудь остановятся и останутся лишь каменными изваяния…


Конь Трискорни на фоне Исаакиевского собора /фото из личного архива/

Петру I не нравилось, что город растёт хаотично и без плана. Ведь европейский город должен иметь прямые улицы и парадные набережные. Разрушать мелкие слободы на Городовом острове было уже поздно. Поэтому в 1715 году Пётр решил создать новый административный центр столицы на Васильевском острове.


План Санкт-Петербурга с проектом Трезини по планировке Васильевского острова, Худ. Хофманн, 1717 г.

Спустя год был утверждён проект застройки острова, предложенный Трезини. Согласно этому проекту, на острове должна была быть создана регулярная планировка, состоящая из сетки квадратов и прямоугольников. Широкие проспекты пересекались поперечными улицами, которые располагались на равном расстоянии друг от друга. Вдоль всех берегов, как в Амстердаме, планировалось возведение крепостных укреплений.

Говоря о великих архитекторах Санкт-Петербурга, нельзя не упомянуть Доменико Трезини. Он стал первым архитектором города и одним из многих иностранных мастеров, работавших над созданием новой столицы.

Стремясь ускорить процесс преобразований, Пётр I решил более активно привлекать иностранных специалистов. Он отправил своих подмастерьев на обучение, но не был уверен, что они вскоре вернутся и достигнут необходимого уровня мастерства. Поэтому 16 апреля 1702 года он издал «Манифест о вызове иностранцев в Россию», предоставляющий специалистам значительные льготы, включая освобождение от налогов.


Доменико Трезини. Архитектор и инженер, итальянец, родившийся в Тессинском кантоне итальянской Швейцарии. С 1703 года работал в России, стал первым архитектором Санкт-Петербурга.

Древний город Нерехта был основан на самой окраине костромских земель.   Город раполагался на  середине пути между Ярославлем и Костромой. Название города имеет финно-угорские корни. Когда-то на этой территории проживало финно-угорское племя меря. На языке этого племени «нерехта» значит «река в низкой болотистой местности». На этой земле находились соляные источники. Жители Владимиро-Суздальского княжества приходили сюда за солью. Одним из мест, где добывали соль, стала пойма реки Солоницы, на которой были расположены небольшие населённые пункты Малая Соль и Великая Соль. Княжеская казна имела высокий доход от соли, так как в те годы соль ценилась очень дорого.

Первые упоминания о Нерехте относятся к 1214 году, когда умер владимирский князь Всеволод Юрьевич, носивший прозвище «Большое гнездо». У князя было 7 сыновей, каждый из которых имел свой собственный удел. Один из сыновей по имени Ярослав был владельцем Нерехты. Между братьями возникла вражда из-за того, что отец нарушил порядок престолонаследия. Княжеский престол должен был достаться старшему сыну Константину. Однако Всеволод считал, что Константин не справиться с управлением, и завещал престол Юрию. Константин отвоевал у Юрия Соль-Великую, а Ярослава он лишил Нерехты. Это событие было описано в летописи Переславль-Суздальского монастыря.