Бог создал Кошку, чтобы у человека был тигр, которого можно погладить. /Виктор Гюго/

Периодически мир дарит нам подарки. Этот подарки в виде блестящих умов, которые видят мир по-другому, меняют его, делая его более развитым для всего человечества.

Одним из самых блестящих умов которых знал мир, является физик Альберт Эйнштейн, который не нуждается в представлении, его имя известно всем и каждому. Помимо удивительного таланта учёного он обладал остроумием и незаурядным чувством юмора.

Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и глупость.

Хотя насчёт Вселенной я не уверен

 

Саша Найдёнова

Зарплаты в школе не выдавали второй год. Но зато можно было отовариться в местном проммаге в её счёт. Таз и набор рюмок у меня уже были.  Ещё были кастрюли. Пустые. И в холодильнике было пусто. До ужаса хотелось мяса. Впиться зубами в свежеподжаренный ломоть, чтобы сок стекал по подбородку, рвать и глотать плохо пережёванные волокнистые куски - до состояния опьяняющей сытости. Я думала об этом не переставая. Но не одной мне приходилось туго. Это стоимость независимости. Страны и моей собственной. Другим  удавалось как-то выкручиваться. Я же выкручиваться не умела. Просто плыла по течению.

Пошла в парк и долго смотрела на пару белых лебедей. Они почему-то не улетели в тёплые края, хотя было довольно холодно. И по утрам на лужах появлялась замёрзшая корка.  Бродила по асфальтированным тропам, собирала кленовые листья и вспоминала момент ссоры. Ты кричал так громко и долго, что я перестала тебя слышать и понимать.

- Да что ты всё липнешь ко мне?! Я задыхаюсь от твоего присутствия, ты контролируешь меня, давишь на меня, - слова, как камни из пращи летели в меня обнажённую, и я не могла от них защититься. 

Это была неправда. Я просто всё  время думала о тебе. Часто ночами прислушивалась к еле слышному дыханью, уткнувшись носом в тёплую спину. Боялась, что поутру ты рассыплешься искрами солнечного света, боялась забыть твой запах и голос, боялась расплескать это глубокое чувство радости. Ты раздражался от моих прикосновений,  раздражался, когда я молчала и когда я говорила. Я не о том молчала, я не о том говорила. Не любил. А я слишком сильно и глубоко чувствовала, так сильно, что ты стал задыхаться от этого. И я ушла. Сама. Чтобы ты дышал легко и свободно.  

Присела на лавочку с облупившейся краской.  На противоположной стороне, на бетонном блоке сидела старушка.  Рядом с ней стояла небольшая жестяная банка с мелочью. Нищенка в цветном тряпье с балалайкой. И повязка на глазу, как у пирата.

- Впору и мне так же, - мелькнула горькая мысль, - «... с рукой, протянутой  за счастьем». 

В кошельке оставалась ещё кое–какая мелочь. Вполне хватило бы на хлеб до конца недели. Старушка внимательно посмотрела на меня. Я смутилась, торопливо поднялась и направилась к выходу. Вдруг резко остановилась. Достала кошелек и, повернувшись, высыпала его содержимое в банку. Молча заторопилась прочь.

- Погоди, - бросила вслед старуха, - на, возьми.

Я обернулась. Нищенка протягивала мне огрызок карандаша. Химический ... если его послюнявить, то язык окрасится в фиолетовый цвет. Когда-то у меня был такой же.

- Спасибо, но мне не...
- Бери, дура малахольная, коли дают, - оборвала нищенка, - кто ж от счастья-то отказывается?! Вот, дурёха!
Я неуверенно подошла, взяла карандаш, поблагодарила и побрела домой.

В тот вечер поужинала остатками вчерашнего супа. Денег не осталось ни копейки и ума не могла приложить, где их взять. Можно было позвонить – и ты принёс бы еды и денег, но тогда ... Нет. Я должна тебя отпустить. Я отпускаю тебя. 
И всё же позвонить хотелось больше, чем есть, спать и жить. Достала из комода ножницы и неторопливо перерезала телефонный провод. Подумала и перерезала также витой шнур у основания трубки, и ещё раз у основания аппарата.  Стало легче. Теперь  можно сосредоточится на том, как жить дальше. Как и для чего?

Поздним вечером достала из сумочки карандаш и внимательно его рассмотрела. 
- Да, уж ... счастье моё вот такое убогое.
Полезла на антресоли и отыскала позабытую папку с рисунками. Достала чистый лист и лёгкими штрихами набросала силуэт котёнка. Пушистый комочек с длинными усами и улыбкой Чеширского кота из известной сказки. 
-Чем я не Алиса с Зазеркалья?- впервые за последние дни тихо рассмеялась.
      
Уже далеко за полночь коснулась головой подушки и отключилась до самого утра. 
Проснувшись, долго не открывала глаза. Мне нравились эти первые минуты, когда возвращаешься в себя после странствий по загадочным ночным просторам и пытаешься представить, каким сложится этот день. Вдруг в ногах кто-то зашевелился.

- Что это? 
На постели лежал котёнок. Потревоженный моими движениями рыжий пушистый комочек потянулся, открыв взору нежный персиковый животик, и громко сказал: «Мяу». 

 - Ты чей? - подхватила малыша на руки и внимательно его рассмотрела. Недель пять-шесть, не больше. Чистенький.
- Но, откуда? Двери заперты, и уж точно он никак не мог проникнуть через балкон. Кто-то принес? Но кто? Ко мне уже сто лет никто не захаживал.

- Давай знакомиться. Я – Саша. А как тебя зовут?
Котёнок внимательно посмотрел на меня и снова сказал: «Мяу».

Голодный. Торопливо натянула джинсы и старый свитер, спустилась двумя этажами ниже и долго благодарила соседку за одолженную купюру, обещала вернуть долг при первой же возможности. Спотыкаясь мчала в гастроном за молоком.

А потом сидела на полу и смотрела, как котёнок проворно лакал жидкость крохотным розовым язычком. Отрывала куски батона и запивала их прямо из надрезанного пакета. 

Малыш  насытился, сыто потянулся, зевнул и улёгся у меня на коленях, довольно мурлыча. Когда-то я мечтала именно о таком. Но родители не разрешали. Отец страдал аллергией на шерсть. Потом он умер, а через год умерла мама. От инсульта. Шла по улице, упала и через три дня, не приходя в сознание, оставила меня одну.  С тех пор прошло несколько лет, а казалось, что и папа и мама вышли по делам и вот-вот вернутся. В какие-то моменты я даже слышала их шаги на лестничной клетке.  

Задумчиво прижимала котёнка к груди и всматривалась во вчерашний рисунок, небрежно покинутый на кухонном столе. Оделась, подхватила карандаш и побежала в сквер. Долго металась по усыпанным палой листвой аллеям. Начал моросить дождь. Худые сапоги быстро промокли. Ничего этого я не замечала, всё искала глазами странную старуху с балалайкой  в руке.

По возвращении домой взяла новый лист бумаги и нарисовала крынку молока. И связку сосисок, и буханку свежего хлеба. И пузатый апельсин. Помедлив мгновение дорисовала пакет чая, лимон и сахарницу с горочкой прозрачных кристаллов.

Утром у нас был шикарный завтрак, ароматные немецкие сосиски, свежей коровье молоко под слоем сливок. С пылу с жару - хлеб обжигал ладони. Я не задумывалась о причинах и следствиях. За свою жизнь я достаточно много думала и при этом постоянно ошибалась. Теперь пришло время воспринимать жизнь такой, как она есть. Шаг за шагом, только сегодня, без вчера и завтра. Руки обнимали фарфоровую чашку с чаем, где плескался лимон и отражались мои спокойные глаза.

Я больше не пошла на работу. Наверное, меня уволят, так как я даже не потрудилась перезвонить директору. Мне было всё равно, что происходит в большом мире. Самое главное, что у меня было Счастье. "Счастьем" я назвала котёнка. А ещё каждый день я клала карандаш в карман, подхватывала под руку этюдник и мы с моим новым другом отправлялись в парк. Я рисовала облака, деревья, прохожих. Обычными цветными карандашами. И наконец-то перестала ждать. Я не перестала любить, только затаила это чувство где-то очень глубоко. От постоянных прогулок на свежем воздухе и хорошего питания мои щёки порозовели, появился блеск в глазах, исчезла болезненная худоба. А нищая старуха больше не попадалась мне на глаза. 

Так мы и жили. А по вечером я рисовала продукты, которые поутру появлялись на кухонном столе. И ещё нарисовала ошейник для Счастья и новые сапоги. В старых окончательно отвалилась подошва. 

В канун Нового года привычно сунула подросшего котёнка в сумку, отправилась в парк. Долго прорисовывала огрызком  карандаша знакомые черты. Насмешливые зеленовато-серые глаза, сеть морщинок в уголках. Твою очаровательную улыбку и прямой нос. Поселила доброту и заботу на лице, спрятала любовь в чёрных зрачках. И немножко грусти. Хочется верить, что ты вспоминаешь обо мне, и может быть даже скучаешь. 

Очнулась только,  когда  окончательно стемнело. Упаковала карандаши и рисунок, позвала Счастье. Обычно он играл возле меня или копошился в шерстяном свитере, уложенном на дно сумки.

Я так и не нашла котёнка. Я обежала все дорожки, заглядывала под лавочки, кусты и всматривалась в высокие кроны деревьев. Звала и ждала. А потом сидела в приемной милиции и долго объясняла, что у меня пропало Счастье. Пожилой дежурный соглашался со мной, кивал головой, обещал помочь, а сам тихонько подталкивал меня к выходу и крутил пальцем у виска за моей спиной:

- Иди, девонька, домой, иди. Новый год на дворе, праздник. Тебя дома ждут. И счастье тебя там ждёт.

- И правда, когда-то я слышала, что кошки найдут путь домой из любого места, - подумала я и сломя голову помчалась домой. Окинула взглядом пустую площадку перед входной дверью, зашла в квартиру и не раздеваясь плюхнулась  на стул. От каждого шороха вздрагивала и опрометью выскакивала в коридор, где зевали распахнутые навстеж двери. За окном раздавались вспышки фейерверков, шум, музыка и веселье. Приближался новый год одиночества. Так и уснула, уткнувшись заплаканным лицом в мокрые рукава плаща. 
Не проснулась даже, когда меня раздевали и переносили в постель, заботливо укрывали верблюжьим одеялом. Всё плакала и плакала, как ни до того, ни после.

Утром проснулась от запаха ароматного кофе. Совершенно разбитая сползла с постели и поплелась на кухню, не веря собственному обонянию. Распахнула дверь. Лёша в смешном фартуке накрывал на стол и разговаривал с рыжим котенком, свернувшимся в клубочек на табурете.
Не помню, как оседала на пол, как ручьями бежали слёзы, не помню, как ты подхватывал меня на руки, убаюкивал и говорил, что всё будет хорошо. Помню только, как ослепительно сверкала любовь из четырех зеленых глаз, направленных на меня.  

Не было ни объяснений, ни обещаний. Только чувство покоя. А после я помчалась в парк. Знакомый силуэт в лохмотьях расположился на усыпанной снегом лавочке. 

-Спасибо Вам ... большое, - я бросила в жестянку карандаш и робко улыбнулась.

-Дурёха, ты дурёха, береги счастье-то теперь, - насмешливо ответила старуха, но глаза её смотрели с нежностью, как когда-то мамины. Я не удержалась и упала на колени, поцеловала её морщинистые дрожащие руки. Потом, устыдившись порыва, торопливо вскочила на ноги и побежала к выходу, где меня ждали Лёша с котёнком на руках. 

И ещё раз оглянулась. Лохматый снег всё падал и падал на пустующие деревянные лавочки в конце аллеи.

© Copyright: Саша Найдёнова, 2009
Свидетельство о публикации №209010900105 

 

 

МАРА ЛЕОНИДОВНА

 

- Ви только посмотрите на етот поциент! – кричала на весь двор районный врач Мара Леонидовна Ястржембская. 

Мара Леонидовна работала в поликлинике этого района уже почти сорок лет, поэтому местным языком владела виртуозно.

- Пациент! – пытался исправить общее мнение о себе какой-нибудь дядя Вова, пойманный за рукав.

- Я лучше знаю! – отрезала доктор. – Пациентом будешь, когда сдашь все анализ!

Лечила она виртуозно. Ослушаться ее боялись даже биндюжники Сема и Яня – здоровущие мужики с пудовыми кулаками и бронебойными лбами.

Она, маленькая и толстая, подходила, например, к дяде Яне, который, по случаю субботы, уже только что съел шкалик и планировал запить вторым, и говорила строго, но печально:

- Ты завтра умрешь!

- Как? – огорчался Яня.

- Алиментарно! Как мадам Баренбухер в прошлый год, – невозмутимо отвечала Маара Леонидовна, - сегодня ляжешь, а завтра не встанешь…

- Почему? За что? – лепетал несчастный Яня.

- Потамушта свой норма не знаешь!

- Я же только шкалик…

- А в обед на работа? – заглядывала ему в глаза Мара Леонидовна.

Яня стыдливо опускал голову и начинал шаркать ножкой сорок восьмого размера.

- Так я тогда не буду…

- Дай! – говорила доктор и протягивала руку. Яня покорно отдавал ей шкалик и с надеждой спрашивал:

- Ну, как?

Мара Леонидовна лезла в сумку, доставала бутербродик, завернутый в газету и протягивала ему. 

- Ешь! Водка надо закусывать!

- Та я ел! – врал Яня.

- То было вчера, - отмахивалась доктор. И Яня покорно ел, заглядывая ей в глаза:

- А теперь?

Она доставала записную книжку, что-то смотрела там, водя пальцем по записям, а потом разрешала.

- Живи, пока. До вторник. А там я посмотрю!

И счастливый Яня уходил. До вторника еще много времени и много работы.

Ястржембская, не считаясь с листом вызовов, ходила по квартирам. Квартиры были разные. В иных ей и деньги совали – рубль-два. Она брала. Впрочем, это богатство тут же оставляла в квартирах других, прикладывая деньги к выписанному рецепту.

Закончив обход, Мара Леонидовна шла пить чай к мадам Гоменбашен. О, это были самые счастливые минуты для обеих. Никто и никогда не смел нарушить их общение. Бывало, конечно, что какой-то невежа, из приезжих, конечно, влетал во двор с диким воплем:

- Где Мара Леонидовна? Мне сказали, что она тут! 

Ему пока вежливо объясняли, что доктор пьет чай у мадам Гоменбашен и тревожить ее нельзя. Обычно, этого было достаточно. Но не всегда. Тогда крикуна спрашивали:

- Кто-то умирает?

- Нет, но…

- Никаких но! – отвечали ему.

Несколько раз было, что человек начинал спорить. Залупаться, как говорили грамотные люди. Тогда кто-то, например, тот же Яня или Никита, брали его одной рукой за ворот, а другой за штаны, там, где попа, и вели к воротам.

- Тут почекай! – говорили этому бестактному человеку и выбрасывали на улицу.

А врачихи и мадам, не ведая, что во дворе такой исицер хойшер, мирно пили чай, обмениваясь кулинарными рецептами.

- Ты, Мара, мене не лечи, - укоряла мадам Гоменбашен, - в форшмак, если ты хочешь иметь настоящий форшмак, надо положить антоновка!

- А семеринка уже форшмаку не подходит? – ехидничала Мара Леонидовна.

- Не морочь голова, - отмахивалась мадам Гоменбашен, - ты профессор там, за окном, а тут сиди тихо и учись, пока я жива!

И Мара Леонидовна таки училась. И приносила плоды своего ученичества, как на зачет или экзамен. И волновалась, ожидая приговора. И в то же время, цепко, но украдкой, оглядывала мадам, задерживая ее руку в своей и определяя пульс.

Советы врача мадам Гоменбашен встречала шумными протестами, но исполняла неукоснительно.

Через какое-то время, Мара Леонидовна, тяжко вздохнув, поднималась и шла лечить в другие дворы, где имелись свои Яни и Сени, но не было и не могло быть другой мадам Гоменбашен.

- Штучный товар! – думала о подруге Мара Леонидовна.

- Штучный товар! – думала о ней мадам Гоменбашен.

Странно, но старухи, всегда и во всем не согласные друг с другом, думали практически одинаково.

Хотя… Что тут странного?

 

 

История России поведала всему миру, какой огромный вклад внес царь Петр Первый (Петр Великий) в развитие всей страны. Привезя знания и обычаи из-за границы, он внедрил новейшие реформы в жизнь простых россиян и дворян. Указы Петра касались каждого, особенно когда речь заходила об этикете и поведении в обществе. Царские указы и реформы могут вызвать улыбку, но в те времена они были очень прогрессивными, прочитав которые вы и сами поймете, насколько у него было огромным желанием изменить обычаи России.

 

И так УКАЗЫ ПЕТРА ПЕРВОГО:

 

 

 

  

 

В пятницу вечером наша кошка сошла с ума.

 

Бегала кругами по квартире, квадратами тоже, кстати, бегала. И треугольниками. Запрыгивала на кухонные шкафы, полки, холодильник и даже телевизор. Переодически издавала истошный вопль. Кошка у нас, кто с ней знаком лично подтвердит, молчаливая, спокойная и нелюдимая. Голоса не подает никогда, к чужим не подходит, из своих считается только со мной. Ну со мной сложно не считаться, даже Гиря это уже понял, я могу и ложкой по лбу и пинка под зад. В общем, кошка у нас очень воспитанная. Как и Гиря. Мы пытались кошку уговаривать, успокаивать и даже ласково увещевали. Увещевала кошку, которая сошла с ума, конечно же я. Я ей говорила ласково: "успокойся, дура, а то пришибу!". Милю, который собака, в которого при желании влезет 12 таких кошек, испуганно забился под стол и не высовывал носа. Правда неизвестно чего Милю, который собака, боялся больше - сумасшедшей кошки или ласковой меня, яжематери всего этого дурдома.

Часам к 10 вечера кошка угомонилась и легла спать. Не мне на голову как всегда, а на батарею. И даже это, странное кошкино игнорирование меня, не дало нам разгадки - что же, пилять, не так!

А ровно в полночь кошка повторила свои квадратные забеги, с бросанием всего на пол, при чем в более быстром темпе. Ни ласковые увещевания яжематери сдать ее ветеринару, ни слезные обещания Гири никогда не сдавать ее ветеринару, ни нейтральные "пыс-пыс" Изи - не производили на кошку никакого впечатления. И тут Гиря, качая лохматой головой, хриплым спросонья голосом сообщил нам:

- я все понял, в кошку вселился демон! 

- Гиря! - строго сказала яжемать.

- мама, точно тебе говорю, это демон! я видел в новом сериале.

- Гиря! - еще строже сказала яжемать.

Милю, который собака, и у которого рефлексы развиты лучше, чем у Гири, немедленно залез под стол.

- да, мама, можешь отрицать очевидное, но это демон! - уверенно утвердил Гиря и указал нам на кошку.

Кошка носилась по потолку. Нет, это не фантазия автора, кошка с разбегу взбегала по стене до потолка, пробегала по потолку сантиметров пять и с громким стуком падала на пол, после чего снова разбегалась, взлетала по стене и падала на пол.

- нормальные кошки себя так не ведут, - констатировал Изя, который отец.

- Изя! - возмутилась я с интонацией "и, ты, брут!".

- я тоже видел в новом сериале, - сообщил Изя, который отец.

- аааа! - сказала я.

- бамц, - в очередной раз свалилась с потолка кошка.

- это твоя кошка, Изя, - заявила я, - и если она до поры до времени была нормальной кошкой это ни о чем не говорит! какой хозяин - такая кошка! 

- что в него теперь перелезет кошкин демон? - поинтересовался Гиря, сын своего отца.

И стянув с шеи деревянный крест, приобретенный еще в Грузии, Гиря принялся гонятся за кошкой, тыча в нее крестом. Кошка в ужасе бегала по стенам. И потолку. Отрицать что в кошку вселился демон было бессмысленно.

- точно вам говорю, это демон! - радостно вопил Гиря размахивая деревянным грузинским крестом.

- сейчас демон вселится в меня! - пообещала яжемать всея семейства, наблюдая за всем этим бедламом.

Угроза, как ни странно, возымела действие, кошка в очередной раз свалившись с потолка, вдруг притихла. Изя, который отец и по совместительству владелец кошки, клятвенно пообещал прям сейчас вызвать экзорциста и изгнать из кошки демона. Прям сейчас заниматься экзорцизмом я отказалась в категоричной форме, однако спорить с Гирей, который в связи с наличием демона в нашей квартире, постановил что спать всем надо в одной кровати, сил не было. Легли.

Остаток ночи я провела за тем, что шипела. Как кошка. Которая сошла с ума. 

- о, нашел, - громким шепотом сообщал Гиря, исхитрившийся под одеялом изучать интернет, - точно есть такие демоны, которые поссесивают животных, пока не найдут подходящий вессел из человека.

- шшшш! - шипела яжемать в ответ.

- о, экзорциста можно вызвать из польшы! - радостно сообщал Изя, тоже не теряющий времени даром и изучающий интернет.

- шшшш! - снова шипела я.

- бамц! - падала с потолка в соседней комнате кошка.

- шшшш! - шипела ей в ответ яжемать.

Ранним субботним утром, в соседней комнате, мы обнаружили наполовину выкопанный из горшка фикус, разбросанную по всей комнате землю и грозно рычащую кошку, сидящую в горшке из под фикуса. Милю, который собака, по привычке влез под стол и притворился мертвым. Гиря, размахивая грузинским деревянным крестом, выкрикивая латинские заклинания найденные в интернете, принялся изгонять демона из кошки, а кошку из фикуса. Изя спокойно сообщив, что будет вызывать попа из польши, пошел в туалет.

- аааа! - раздалось из ванной комнаты, - срочно идите сюда!

- папа нашел демона! - радостно закричал Гиря и мы ломанулись в туалет.

- смотрите! - велел Изя, который отец. 

Мы посмотрели и не увидели ничего особенного, кошка в горшке из под фикуса выглядела куда интереснее. 

- внимательнее смотрите, - настаивал Изя и ткнул пальцем в кошачий туалет.

- и что? - снова ничего не заметили мы, - кошкин туалет, дальше что?

- а то! - победоносно возвел к потолку указательный палец Изя, - кошкин туалет стоит входом к стене! 

- ооо черт! - воскликнула яжемать, которая я, - это я вчера полы протирала и переставляла кошкин туалет.

- вот кто настоящий демон! - сказали хором Изя и Гиря. И посмотрели на меня. 

- шшш! - сказала я по привычке, и ушла спасать фикус.

Гиря изгоняющий демонов, Изя рассуждающий об экзорцизме... а бедная кошка просто хотела какать! Срать захочешь, так и по потолку забегаешь какмиленький. И никакой мистики. Демоны! Ага, щаз! Из горшка с фикусом кошка рванула в свой туалет, наконец-то развернутый входом к ней, и не вылазила оттуда полчаса. Все дело, как всегда, в говне, ни больше ни меньше, кто бы сомневался.

ИЗ КНИГИ "КАК ЭТО КУШАЮТ В ОДЕССЕ"

УХА
Так я об ухе.
Если честно, самая вкусная уха в одесских условиях получалась где-то на ставке (это водоем такой, типа озерца) или Турунчуке, то есть, из рыбы пресноводной. Морская рыба на побережье Одессы представлена не очень широко. Из всех видов на уху годились только бычки, но что это за уха из одних бычков? Веселое дело, правда? Город у моря, а уху варить на речку. А что делать? «Шаланды полные кефали» давно уже в Одессу не заходят… Эх, если б вы только знали, какая рыбалка имеется напротив через море, в Батуми!
Пресноводная фауна у нас богаче. Соответственно, и уха получше. Бедняги. Мне вас уже жалко. Я ж постараюсь вкусно рассказывать.
Итак, мы на берегу какого-то водоема… Например, в Беляевке на рыбразводе или Маяках на Турунчуке. Снасти заброшены… На карпа японки с макухой, на белого амура и прочую вкуснятину спиннинги. 
Ждем-с.
Ожидание это довольно томительно, ибо в открытом багажнике уже стоит бутылка холодной водоньки, огурчики малосольные, редисочка и другие яства. И ждут… Выпить-то полагается после первой пойманной рыбы! Поэтому над местом действа и висит такая напряженная, даже в чем-то гнетущая тишина. Все в своих укрытиях, никого не видно, поэтому негодующие взгляды на тему:
- Ну, что ж ты! – пропадают зря.
И!
Вдруг!
Комочек глины, налепленный на леску японки, дернулся и повис. Скорей, скорей… Леска натянута, бьется в руке. Доигрался, карп! Хватит тебе бесплатно мою макуху сосать! Подсечка. И тащить!!!
Есть!
Неплохой сазанчик. Грамм на триста!
А тут и у остальных клев пошел. Так что, выпили поспешно и за дело.
К обеду, когда рыба уже сыта, а мы, наоборот, голодны, скапливается довольно большое количество добычи. Ну, самые красивые экземпляры опять укладываются в садки для демонстрации домашним. Пусть полюбуются. Им рыбу эту чистить морально легче станет. А нам для ухи сильно много рыбы и не надо. Ведерко, в котором варить станем, небольшое. Литров на восемь.
И вода уже кипит!
Приступаем?
Такие лишние подробности, как чистка, нарезание рыбы опускаю. А дальше…
Большой кусок марли, примерно пол на пол метра, расстилается на траве. Туда идут красноперки, карасики, окуньки и прочая мелочь пузатая, а также плавники да головы с хвостами рыбы крупной. Марля сворачивается, завязывается туго и в ведро. Минут на десять. Пока закипит… И покипеть немного должна.
Я лично еще кладу в эту рыбье ассорти лавровый лист. Я его не люблю, но суровую необходимость в ухе признаю. 
Через десять минут марля из воды выбрасывается. А бульон уже можно пробовать. Конечно, посолив, перец красный кинув. А черный перец кидать повременим. Успеем! Разве что, перец-горошек…
А теперь овощи. Морковку в первую очередь. Она долго варится. Помидоры, очищенные от кожуры, перцы-гогошары, лук, конечно, лук!
А еще? Да все, что хотите! Кабачки? Я бы лично этого не делал. Но воля ваша. Картошка? Многие ее в ухе не терпят. А я, как раз, не против.
А теперь… Тяжело, конечно, но признаюсь. Да, я лично знаю людей, кладущих в уху крупу. Перловую. Или даже рис. Вполне нормальные люди. Даже в КПСС не служили. Но я их что-то остерегаюсь. Раскланиваюсь, конечно. Но не более. Не более!
И с грибами заковыка. Я их очень люблю. Люблю, как вы поняли, и уху. Но грибы в уху класть бы не стал. Что-то в этом противоестественное. Будто Жанну д’Арк выдать замуж за Илью Муромца.
Баклажаны или синенькие в уху не кладут. Не смейте это делать! 
А лучше нарежьте-ка, нашинкуйте побольше зелени. Лучок молодой, чесночок, петрушка, сельдерей, укропчик, реган, мяты немного… 
Кинзу? Тут вопрос сложный. Я ее, опять-таки, очень люблю, а кто-то не выносит. Так что, от кинзы воздержимся, ладно?
Да, зелень порезана, но лежит рядом. А в уху кидаем, пока, с десяток бульонных кубиков.
Это на любителя, конечно. А можно куриные горлышки да крылышки. И это, опять, на любителя. Ну вот так мне уха видится. 
Попробуйте! Век потом благодарить станете! 
Да, и черный перец теперь кинуть не забудьте!
И… Вот оно мгновение! Кидаем крупно нарезанную настоящую рыбу: сазана, судака… Ох, сомика бы еще! Но нету…
Пять минут все это поварилось? Теперь зелень. И крышку закрыть! Все? Нет!
От себя отрываете, наливаете полный граненый стакан водки и туда же, в уху! И снова крышкой закрыть! 
Не терпится?
Ну, подождите хоть пять минут!
И еще пять, когда ведро уже снято и стоит в сторонке. Все там должно освоиться, настояться.
Невмоготу?
Ну, тогда наливайте!

Александр Бирштейн

Сперва, конечно, скандалили. Что еще делать вечером у ворот? А потом из подъезда вышла девушка Валя, и Камасутренко мечтательно сообщил:
- Самый цимес!
- Цимес – это вкусно! – невесть откуда и, как всегда, некстати выскочил Межбижер.
- А чтоб на тебя понос напал в два часа ночи! – поддержала разговор мадам Берсон. – И тут же спросила:
- А ты, шлимазл, откуда про цимес знаешь?
- Так, давали… - растерялся Межбижер и с надеждой посмотрел на тетю Риву.
- У нас, оказывается, цимес всякой сволочи раздают… - ни к кому не обратился дядя Петя.
- Это было два года назад! – испугалась тетя Рива.
- Два года… - протянула тетя Маруся. – Что-то мы, девочки совсем настоящую кухню забросили…
- Так этот цимес два часа минимум готовить, а сожрут за пять минут, - сказала тетя Бетя и, почему-то, неприязненно посмотрела на дядю Марика.
- И фасоля теперь не такая. – поддержала ее мадам Берсон.
- Именно! Да и не до разносолов! – сообщила тетя Рива.
- И где время лишнее взять? – зевнула тетя Аня.
Тетя Сима ничего не сказала, но своим видом показала, что полностью согласна с предыдущими ораторами.
В общем, решили, что цимес блюдо необязательное, тем более, трудоемкое, дорогое и времени много отнимает. Засим пошли спать.
Знаете, что сделала тетя  Рива перед сном? Она замочила в воде без соли два стакана белой фасоли.
А уже утром… Нет, тетя Рива не сразу стала готовить. Она проводила дядю Петю на работу, сделала домашние дела, а потом поставила фасоль вариться. Фасоль, даже предварительно замоченная, варится долго. За это время можно и лук почистить и порезать, и орехи наколоть и… Ну, стоит ли вникать в быт семьи Топтуновых? Тем более, лук поспел. Золотистый такой. И пахнет! А тетя Рива его с фасолью смешала, отваренной, готовой. И немножко воды, в которой фасоль варилась, добавила. Потом развела в холодной воде немного муки, растерла, чтоб не было комочков, и к фасоли и луку добавила. И на маленький огонь. Через минут пятнадцать добавила чуток соли и одной ей известные приправы. А еще минут через пять – сахар.  А соус густел на глазах. Тогда тетя Рива его еще чуть-чуть разбавила. Чтоб блюдо смотрелось, как суп-пюре. А вкус… Но времени ушло на это масса. Вот уже дядя Петя на обед явился. Так что, закончив стряпню, тетя Рива позвала дядю Петю к столу. Взяв ложку наперевес – вилкой в таких ситуациях он пренебрегал! – дядя Петя ринулся на цимес, как, в свое время, революционные матросы на штурм женского батальона, засевшего в Зимнем. В результате недолгой, но напряженной работы он осилил половину казана цимеса. Но оставалась вторая половина…
Есть тете Риве не хотелось. Напробовалась.  Тогда она наполнила своей стряпней литровую банку и пошла к тете Марусе.
- Рива! Как хорошо, что ты пришла! – обрадовалась тетя Маруся. – Я тебя своим цимесом угощу!
- Я, вообще-то, тоже цимес готовила… - слегка обиделась тетя Рива и поставила банку на стол.
- Да-а, - протянула тетя Маруся. – Теперь вся надежда на мадам Берсон.
Мадам Берсон оказалась легка на поминках. Но пришла она не одна, а с кастрюлей цимеса.
- Вот выговорите,, что я жадная, а я вам целую кастрюлю цимеса принесла!
- Как кстати… - фальшиво обрадовалась тетя Рива.
Приниматься за дегустацию дефицитного блюда что-то никто не торопился.
Может, еще кто-то придет… - тоскливо молвила тетя Маруся.
Пришла… Тетя Сима. Угадайте с одного раза, что она принесла?

© Copyright: Александр Бирштейн, 2016
Свидетельство о публикации №216050801581

Лучезар Готовченко 2

 У Серёжи в кровати завелась женщина. Он сперва убеждал себя, что ничего страшного, что женщина сама рассосётся. Однако женщина не проходила. Более того, женщина начала распространяться. Она быстро распространилась по всей комнате, заполнила собой кухню и ванную. Даже вторую комнату не удалось спасти, сколько бы Серёжа в ней ни прятался и ни окуривал её.

10 фактов
о Чехове-человеке

Мы знаем Чехова как писателя — ироничного, остроумного, наблюдательного, точного и беспощадного в своих высказываниях. А в памяти близких и друзей он остался в первую очередь человеком невероятной доброты.

Вот несколько фактов, которые сегодня, спустя 112 лет после его смерти, помогают нам понять, каким скромным, любящим и безупречно благородным был наш любимый писатель.

Чехов и автобиографофобия

Чехов не любил писать о своей жизни.

«Вам нужна моя биография? — писал Чехов своему редактору в 1892 году. — Вот она. Родился я в Таганроге в 1860 г. ... В 1891 г. совершил турне по Европе, где пил прекрасное вино и ел устриц. Писать начал в 1879 году. Грешил и по драматической части, хотя и умеренно... Из писателей предпочитаю Толстого, а из врачей — Захарьина. Однако, все это вздор. Пишите, что угодно. Если нет фактов, то замените их лирикою».

«Не могу я писать о себе самом», — писал Чехов и шутливо «признавался», что у него «болезнь» — автобиографофобия.

Александр Бирштейн

 

Эй, кто там диету держит. Слушайте сюда, я вас такому научу, что век благодарить станете.  Хотя… Диеты – они разные бывает. Бывает мясная, а бывает и вегетарианская. Ни тебе мяса, ни тебе колбасы.
Но рыбку можно.
Так что, идете себе на базар. Это обязательно. Никаких суперов и гастрономов. Ни, Боже мой! Свежье и только свежье. Для начала, травку. Побольше! Перечисляю:
Базилик, мята, кинза, тархун, цицматы, укроп, петрушка. Это – минимум!
Лучок зеленый, чесночок – если никуда идти нельзя. Помидорку-другую обязательно. А вот огурчик по желанию. Редисочку берем, не думая.
Теперь яйца свеженькие, по полдоллара десяток.
И в молочный корпус. А там брынзу твердую, крепкую. Овечью, короче. И сметанки баночку. Крестьянской.
Все? Никак нет, главное не брали. А главное сегодня тюлечка-сарделечка-килечка-фириночка. Столько имен, а вкус один – изумительный. Это если верно приготовить.
Ну, что, пора домой.
А дома от каждого пучка зелени толику отщипываем, моем и режем мелко. Да, пару яиц варить ставим. Потом помидорку пластинами и на четыре части каждую пластинку. Редисочку пополам и  тоже на пластинки. И все в наш салат. Лучок с чесночком туда же. Это справедливо. Теперь брынзу натираем и тоже туда. Все? Нет, только начали. Яйца закипели давно. Из кастрюльки их и под холодную воду. Чтоб чистились славно. А почистив, на терочку. И тоже в салат.
Солить не надо! Сок салат пустит, а у нас еще много работы!
Тюлька! Правой рукой за головку, левой за тушку и тянем в противоположную сторону. Чик и головка с хребтиком и кишечками в одной – правой! – руке, а в левой тушка. Пара минут и рыбка почищена. Моем и делим на три части. Одну будем тушить в постном масле с уксусом на обед, другую слегка посолим и отложим к ужину и водочке, а третью…
А для третьей нужен кляр. Элементарно! Разбиваем два яйца, взбиваем, добавляем ложку муки, опять взбиваем, чтоб однородно и ни комка. Посолить надо. Поперчить. Ставим сковородку на огонь, масло подсолнечное туда. Масло раскалилось? Отлично! Три-четыре рыбешки в кляр и сразу эдакой котлеткой на сковороду. И следующую поцию. И переворачиваем, и добавляем, и вынимаем готовое.
Оп-па! А рыбка-то пожарена.
Теперь доводим салат. Сметанку туда. И перемешиваем. И слегка – только слегка! – солим. И порцию в тарелку. И сверху рыбку нашу замечательную. Выпить хотите? Так лучше чая нынче ничего и нет. Утро же. Не вечер. Так что, поели и за дела: книжку там почитать, сон новый посмотреть, с соседкой поругаться. Что кому нравится.
А ближе к обеду опять за стряпню браться придется. Ох, доля…
Тюлечка у нас есть. Лучок репчатый найдется. Что еще надобно: листиков пару лавровых, перец горошком, уксус винный – совсем немного, не больше столовой ложки. И масло подсолнечное. Всего-то…
На дно казанчика лук укладываем. Сверху слой тюльки. Сверху снова лук. Ну и так далее. Штук восемь горошин перца. Заливаем все это смесью масла с уксусом и на огонь не шибко большой. И крышкой закрываем, чтоб тушилось. Под конец лавровый лист кидаем минут на пять. И обязательно – слышите: обязательно! – столовую ложку сахара!
И вперед. Это вкусно!
А на вечер у вас соленая тюлька. Ее кладут на хлеб с маслом. Можно отварить картошку. А как холодную водку в хрустальную рюмку налить, вы и сами знаете.
 

© Copyright: Александр Бирштейн, 2016
Свидетельство о публикации №216042000837  

***

— У вас есть финансовое образование? 

— У меня бабушка еврейка.

 

***

— Софочка, Ви с Фимой такая счастливая пара, 40 лет вместе…

— Так, Раечка, сама посмотри: Фима ест — я готовлю, носит — я стираю, разбрасывает — я убираю. И шо бы я без него делала-то...

 

***

— Изя, не говори мне, как делать, и я не скажу тебе, куда жить...

 

 

 

 

***

— Сёма, и какие у тебя планы на август?

— Наполеоновские!

— Как?! И ты таки решил валить из России?

 

 

***

 

— Рабинович, если бы у вас был миллион, на что бы вы его потратили?

— А почему тратить, почему сразу тратить?!

 

***.

— Беня, я таки гарантирую вам, шо через пять лет мы будем жить лучше, чем в Европе!

— А шо у них случится?

 

 

***

На судейском комитете разбирают футбольного арбитра.

— Абрам Моисеевич, вы осознаёте, что совершали незаконные действия, накануне матчей встречаясь с менеджером играющей команды и предлагая за вознаграждение в 100 000 рублей помочь его команде победить?

— Да, осознаю. Но всё было честно! В случае, когда что-то не получалось, и команда играла вничью, то я возвращал половину суммы! А если проигрывала, то я возвращал все деньги сполна! И даже компенсировал моральный ущерб, доплачивая 10 000 рублей, т.е. целых 10% сверху!

Судья поднимает менеджера: 

— Вы подтверждаете, что Абрам Моисеевич всегда возвращал Вам деньги и проценты?

— Всегда!

Судья: 

— Хорошо, Абрам Моисеевич. Судить вы больше никогда не будете. Может быть, откроете нам тайну, а какая вам-то от всего этого выгода была?

Абрам Моисеевич: 

— Так в футбол-то играют две команды!

 

 

***

Абрам смотрит из окна на подъезд своего дома, а там пара мужиков дерется. Через некоторое время смотрит, а там уже человек десять дерется.

Еще через некоторое время — человек пятьдесят.

Абрам звонит Мойше:

— Мойша, подгоняй к моему подъезду квасную бочку. Они сейчас пить захотят.

 

***

— Марк Давидович, я здесь, шобы попросить руку Вашей дочери Софочки!

— Яша, не хитрите. Забирайте всю.

 

 

***

Мне доктор настоятельно рекомендовал морской воздух. Посмотрев в кошелек, я повесил селедку на вентилятор.

 

 ***

Стоит Рабинович у себя в огороде и закапывает деньги. Его сосед и спрашивает:

— Хаим, что ты делаешь? Ведь скоро наступит коммунизм, и денег вообще не будет!

— А у меня будут…