Пажеский корпус, просуществовав как институт чуть больше двух веков, не только стал в своем роде кузницей «рыцарей» – самых доблестных российских офицеров, политических и общественных деятелей, – но и оставил заметный след в культуре, был запечатлен на страницах литературных произведений и до сих пор восхищает романтиков.
Звание «паж», такое европейское, ввел, конечно же, Петр Первый. Хороших генералов нельзя назначить императорским указом, их надобно вырастить и воспитать, понимал он. Именно эта цель – воспитание будущих офицеров – станет основной для будущего пажеского корпуса и будет с успехом реализована. Пажеский корпус подарит стране генералов, губернаторов и дипломатов, его выпускники будут защищать страну на Бородинском поле и за столами переговоров. Петр Первый лично отбирал пажей, в основном из детей немцев и шведов.

Привилегированность – это слово стало главным в описании придворного пансиона, которым, по сути, была в XVIII веке школа пажей. Екатерина II запретила набирать в пажи отроков не дворянского происхождения. Мальчики служили около шести лет, начиная путь пажами и переходя в чин камер-пажа в старших классах. Однако со временем эта система была изменена: чтобы стать камер-пажом, недостаточно было окончить четыре класса. Нужно было быть лучшим в учебе – и лучшим на протяжении всех лет обучения. Ведь камер-пажи прислуживали лично Императору и его семье.

Павел I, будучи магистром Мальтийского ордена, с детства завороженным рыцарской атрибутикой, сделал основными принципами пажей ценности рыцарей мальтийского ордена: белый мальтийский крест стал символом Пажеского корпуса, а девиз «Чист, как золото, тверд, как сталь» – девизом пажей. Пажеский корпус в мечтах Павла I прививал российским дворянским детям дух рыцарства. Будучи принятыми в корпус, мальчики клялись не лгать, благотворить, любить отечество и защищать его.
В 1802 Александр I преобразовал систему обучения пажей, сделав придворную школу военно-учебным заведением и назвав его «Пажеский Его Императорского Величества корпус». До 1917 года корпус оставался уже не просто привилегированной школой для дворянских отпрысков с жестким конкурсным отбором и высокими стандартами воспитания и обучения, но стал воплощением рыцарских законов чести и поведения.
Пажам преподавали математику, тактику, фортификацию, изящную словесность, иностранные языки, геральдику, верховую езду, фехтование, танцы, рисование, музыку, к которым впоследствии прибавились теннис, бокс и даже гольф. Но превыше всего ценились «дары духа и нрава» – честь, благородство, верность, товарищество.
Рыцарем не стать, лишь изучая науки. Необходима система наставничества и воспитания, которая выходит далеко за пределы одних лишь классных занятий. В истории Пажеского корпуса, пожалуй, два человека сыграли огромную роль – гофмейстер корпуса французский барон Шуди и ротный командир Карл Жирардот. Шуди пажи были обязаны разнообразной программой обучения и столь же разнообразным прекрасным питанием. Именно Шуди в конце 1750-х предложил уравнять пажей, лишив их возможности держать большое количество обслуги, и выступил за отмену мучительных и жестоких телесных наказаний, непозволительных по отношению к дворянам. А Жирардот 60 лет спустя создал между пажами и преподавателями обстановку железной дисциплины и стал для пажей своего рода нравственным идеалом.

О Жирардоте тепло отзывались бывшие пажи: «будучи командиром роты, Жирардот был душой и двигателем всего, что делалось в корпусе», – вспоминал его выпускник корпуса князь Имеретинский. С 6 утра до 12 ночи Карл Карлович проводил с пажами, тщательно следя за всем – обмундированием, качеством блюд (а кормили пажей при Жирардоте отменно, с пирожками к супу и пирожными на десерт), осанкой пажей, влиянием старших на младших. Ротный командир даже ввел у пажей ночные рубашки! Князь Имеретинский вспоминал также, что «в школе нравственной он тоже был главным фактором. Он влиял на нас собственным примером, являя изумительный образец сдержанности, порядочности, аккуратности, повиновения властям и заботливости о подчиненных». К.П. Энгельгард также тепло вспоминал о нем: «Жирардот в соответствии с требованиями своего времени много внимания уделял знанию французского языка и внешнему виду своих питомцев, но еще в большей степени он воспитывал в пажах чувство долга, точность и добросовестность в службе, а помимо того и общественный такт, который так важен в любом культурном и благотворительном обществе».

Железная дисциплина в корпусе контрастировала с лоском и роскошью двора. Мундиры пажей, ежедневно служивших при дворе, были обязаны отвечать требованиям императорского двора, соответствовать его блеску и статусу. Пажи существовали за счет государства, получая от казны небольшое жалованье и обмундирование. В середине XVIII века, во времена императрицы Елизаветы Петровны, это обмундирование состояло из желтого кафтана с черными обшлагами и штанами того же цвета (цвета императорской фамилии), черного камзола с серебряными пуговицами и позументами, белых чулок с башмаками, пуховой шляпы с плюмажем и красной епанчи (плаща). Эта форма – парадная и щегольская – объяснялась необходимостью исполнять важнейшие придворные ритуалы: сопровождать высоких гостей, прислуживать Государю и Государыне, исполнять поручения особ царствующего дома и участвовать в коронационных и похоронных процессиях.
С течением времени форма менялась, но не существенно: на рубеже веков, при Павле I пажи носили все те же длинный камзол и плащ с широкими манжетами, белые чулки и башмаки. В первой половине XIX века обмундирование представляло собой белые лосины или брюки, короткий однобортный камзол с удлиненным подолом и каску с белым султаном на золотом шишаке и, пережив в середине века поворот к более удобной и свободной одежде, к началу нового столетия вновь вернулось к парадному виду. При Николае II пажи носили однобортный черный мундир с высоким красивым суконным воротником, красными погонами и золочеными пуговицами с орлом, брюки навыпуск с красным кантом, черное драповое двубортное пальто офицерского покроя и гвардейский тесак на лакированном белом кожаном поясе с золоченой бляхой, украшенной орлом на передней части.

Паж в униформе времен Павла Первого

Паж в униформе времен Николая Первого
В то же время, для лагерных сборов, которые проводились в Петергофе и Красном Селе, у пажей была простая полевая форма общеармейского образца, которая отличалась от гораздо более украшенной формы кадет, за что над пажами даже посмеивались. Пажеский корпус тем и отличался от других военных учебных заведений для молодых юношей – его воспитанников объединяли ценности, нравственные принципы и скромность.
Два-три раза за зиму во дворце проводились балы, собиравшие тысячи гостей. Сотни грезивших поскорее выйти замуж девиц в сопровождении неутомимых матерей ожидали, что кто-нибудь из великих князей обратит на них внимание. Пажи же с юного возраста наблюдали за светской жизнью Петербурга и были приближены к высшему свету. Что давало им шанс впоследствии сделать карьеру – об этом и мечтали родители, отдавая сыновей в корпус. Впрочем, при дворе не только балы, но и любые, даже самые обычные визиты были окружены пышными церемониями. Вот свидетельство Кропоткина: «Даже простой прием у императрицы нескольких дам резко отличается от обыкновенного визита. Прием происходит в великолепной зале, гости вводятся камергерами в расшитых золотом мундирах, за императрицей следуют великолепно одетые пажи и фрейлины, — и все выполняется с особой торжественностью. Быть действующим лицом в придворной жизни для мальчика моих лет, конечно, было больше чем любопытно».
Пажи, как и любые подростки, старались удрать из корпуса – посмотреть оперу (тогда особенно была популярна итальянская опера) или зайти в кафешантан. Но везде они вынуждены были скрывать свое присутствие: непозволительно, решительно невозможно было опозорить корпус и других пажей своим поведением. Это было вопросом чести. За театральной и ресторанной жизнью Петербурга они наблюдали с галерки, из-за занавесок и дверей отдельных кабинетов, которые управляющие трактиров, жалевшие ребят, выделяли им для редких кутежей.

Великий князь Игорь Константинович и другие пажи во время отдыха
Но в 1917 году наступила новая эпоха, в которой не осталось места дворянству, императорскому двору, а значит, и пажам. Пажеский корпус расформирован, а его помещения занял штаб левых эсеров. В 1918 году при подавлении левоэсеровского мятежа Воронцовский дворец – когда-то родной дом для воспитанников корпуса – обстрелян легкой артиллерией, в результате чего повреждены колонны. Обитель рыцарей Российской Империи стала домом сначала для Школы красных курсантов (позднее Пехотное училище им. С.М.Кирова), а с 1955 года в стенах Воронцовского дворца находится суворовское училище. Bольшинство пажей эмигрировало, но скрепленные однажды верностью корпусу, не теряли связь друг с другом. В 1921 году в Париже был создан Союз Пажей, вновь объединивший всех выпускников Корпуса и основавший рукописный журнал воспоминаний.
В одном из таких воспоминаний князь Н.Л. Барклай де Toлли-Веймарн, старший камер-паж и знаменщик выпуска 1913 года, вспоминая отношения между пажами в корпусе, писал: «Честь носить пажескую форму и с малых лет быть близкими служаками императорской семьи налагала на пажей строго установленные права и обязанности. Эти права и обязанности, касающиеся только наших внутренних семейных взаимоотношений, достались нам по наследству от старших поколений, которые в течение более ста лет создавали и строили этот непоколебимый «esprit de corps», который был одной из главных выдающихся черт, присущих только Пажескому Е.И.В. корпусу». И на протяжении всей своей дальнейшей жизни выпускник корпуса оставался пажом – чистым, как золото, твердым, как сталь.
 

Источник...