Теплый август 1903 года в подмосковном Боблово. Люба примеряет перед зеркалом свадебное платье. Завтра у церкви перед венчанием его длинный шлейф запутается в кустах роз и порвется. Зловещих знаков было в тот день в избытке, но кто теперь обращает внимание на суеверия?

Невеста была чудо как хороша, а ее жених Саша, одетый по последней моде, словно сошел со страниц какого-то английского романа. Когда на празднике было допито все вино, а веселье подошло к концу, за мо­лодыми торжественно затворили дверь спальни. Там между ними состоялся странный разговор…

Юные Саша и Люба в домашнем спектакле в Боблово

— Любаша, я должен сказать тебе что-то очень важное. Ты ведь знаешь, что между мужем и же­ной должна быть физическая бли­зость? — начал жених, нервно рас­хаживая по комнате.

— Ну, я об этом только немного догадываюсь, — за­лилась краской хорошо воспитан­ная Люба.

— Так вот запомни раз и навсегда: у нас этой самой «близос­ти» не будет никогда! — вдруг жес­тко отрезал он.

От неожиданнос­ти невеста вскочила: — Как не бу­дет? Но почему, Сашура? Ты меня не любишь?

— Сама посуди: как я могу верить в тебя как в зем­ное воплощение Вечной Женствен­ности и в то же время употреблять, как уличную девку?! Пойми, плотс­кие отношения не могут быть длительными. Я все равно уйду от тебя к другим, — уверенно подытожил Саша, глядя ей прямо в глаза.

— И ты тоже уйдешь. Мы беззаконны и мятежны, мы сво­бодны, как птицы. Спокойной но­чи, родная!

Люба Менделеева в домашнем спектакле в роли Офелии. Боблово, 1897 год

«Фат с рыбьими глазами»

Их странные отношения начались почти шесть лет назад здесь же, в усадьбе отца Любы — русского гения Дмитрия Ивановича Менделеева. Саша Блок был внуком его давнего приятеля профессора Бекетова, жившего по соседству. Ученый был рад с ним породниться, а про избранника дочери говорил: "Сразу виден талант, но непонятно, что хочет сказать".

17-летний Блок появился у Менделеевых на белом ко­не по кличке Мальчик. Он был томным худощавым юношей с задумчивым взглядом, манерно курил и у Любы поначалу вызывал лишь недоумение. Потом во время участия в домашних спектаклях, где она играла Офелию, а он — Гамлета, кажется, пробежала между ними искра симпатии. Но то жаркое лето 1897 года закончилось и вердикт девушки был неутешительным:

…мне стыдно вспоминать свою влюбленность в этого фата с рыбьим темпераментом и глазами…

Любовь Менделеева и Александр Блок в юности

Невинная гимназистка

Блок переживал тогда свой первый серьезный роман с женой высокопоставленного чиновника — дамой, которая была на 22 года старше его.

Люба же через пару лет окончила гимназию и пошла учиться на высшие женские курсы. С Александром они периодически пересекались в Петербурге и вели переписку. По сути он был единственным молодым человеком, который являлся для нее чем-то большим, чем просто приятель. Но полюбила она его не сразу.

Менделеева была девушкой крупной, статной, немного замкнутой. Она умела держать дистанцию, чем производила впечатление холодности. Молодые люди к ней просто опасались подойти, думая, что она-то уж точно занята. А Любаша слушала рассказы своих подруг и сама мечтала о романе!

Люба Менделеева (справа) с однокурсницей

Некуда бежать

Со временем отношение Блока к Менделеевой стало все больше походить на ухаживание. В конце концов, он сделал ей предложение. Как всегда — оригинально, вручив записку, где грозился застрелиться в случае отказа.

После свадьбы супруги стали жить сначала в отдельном флигеле в Шахматово, затем перебрались в петербургскую квартиру Блоков. Прошел год, Александр супругу практически перестал замечать. Сам же он пропадал по ночам, в его объятиях оказывались актрисы, многочисленные поклонницы и, наконец, просто куртизанки из кабаков.

Бедная Люба даже подумать не могла, что их венчанный брак превратится в такой балаган. Она часто плакала по ночам, боясь кому-нибудь об этом рассказать. Такое она не могла доверить даже собственной матери! Еще и эта назойливая свекровь… Александра Андреевна имела обыкновение врываться в их комнату без стука. Из-за легкого недомогания или хорошего аппетита невестки она мгновенно делала выводы о беременности и каждый раз с восторгами начинала готовиться к рождению внука.

Блок со своей матерью Александрой Андреевной

«Круглая дура»

Все-таки Любе удалось соблазнить супруга, но ничего хорошего из этого не вышло. С ее слов, это были «редкие, краткие, по-мужски эгоистичные встречи», продолжавшиеся менее двух лет.

Любовь Дмитриевна отнюдь не была затворницей. В обществе друзей Блока, в литературных кругах, ее едва ли не боготворили, дарили цветы, считая воплощением абсолютной женственности, скромности и красоты.

А вот женщины порой были безжалостны.

Любовь Менделеева-Блок

Анна Ахматова безапелляционно отзывалась о Менделеевой-Блок, как о «круглой дуре»: «Она была похожа на бегемота, поднявшегося на задние лапы. Глаза — щелки, нос — башмак, щеки — подушки».

С такой спиной! Она не только не была красива, она была ужасна! Самое главное в этой женщине была спина — широченная, сутулая. И бас. И толстые, большие ноги и руки. Внутренне же она была неприятная, недоброжелательная, точно сломанная чем-то… Но он всегда, всю жизнь видел в ней ту девушку, в которую когда-то влюбился… И любил ее…

Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок

«Люблю тебя одного в целом мире»

Александру как воздух необходимо было постоянное состояние влюбленности, а Любе — тихое семейное счастье, на которое Блок просто не был способен. Он пробовал начать сначала с другими женщинами, но ничего не получалось и он всегда возвращался к жене.

Наконец, она поняла, что в эту игру можно играть вдвоем, впервые переступив запретную черту с близким другом Блока, поэтом Андреем Белым: "Я была брошена на произвол всякого, кто стал бы за мной ухаживать".

Блок знал об этом романе, но ему сложно было вмешаться — они с Любашей договорились, что каждый живет своей жизнью. Когда-то это было прежде всего его решение.

Любовь Менделеева и Андрей Белый

С Белым Менделеева поняла, что может чувствовать влюбленность не только к своему Сашеньке, но и к другим мужчинам. И закрутилось — роман за романом.

Любовь Дмитриевна была актрисой в театре Мейерхольда и часто уезжала на гастроли по России. Оттуда она честно писала Блоку о каждом новом любовнике, неизменно приписывая в конце: "Люблю тебя одного в целом мире".

Александр Блок

Все это мучило Александра, но ее он не винил: "Ответом на мои никогда не прекращавшиеся преступления были: сначала А. Белый, потом Г. Чулков и какая-то совсем мелочь Ауслендер… потом хулиган из Тмутаракани — актеришка — главное. Теперь — не знаю кто".

«Пусть будет ребенок»

Любовь Дмитриевна каждый раз искренне отдавалась новым отношениям, но была отравлена Блоком. Мужчины не оставляли ее, это она сама всегда возвращалась к мужу. Она сравнивала их всех с Сашенькой, и понимала что у него нет соперников.

Однажды дело почти дошло до развода. После бурного романа с актером Константином Давидовским Люба поняла, что беременна. Даже сообщила Блоку, что уходит от него, но так и не смогла это сделать.

Она уже мчалась к мужу в поезде, но не знала, как ему сказать о беременности. Ведь Блок после перенесенного в юности сифилиса детей иметь не мог. Он же повел себя очень достойно, по-мужски. Даже матери не разрешил говорить, что ребенок не от него.

Пусть будет ребенок! Это еще больше сблизит нас, ведь это будет наш общий ребенок!

В Шахматово. Любовь Дмитриевна — слева на втором плане, Блок — справа, на переднем

Все месяцы в ожидании чуда супруги были очень воодушевлены. Их брак обрел истинный смысл. Родился мальчик, которого назвали Дмитрием, в честь отца Любы.

К сожалению, на восьмой день ребенка не стало. Кажется, Блок переживал его смерть гораздо сильнее своей жены… После похорон он напишет знаменитое стихотворение «На смерть младенца». Потом он часто навещал мо­гилу сына в одиночестве.

«Годы без жизни»

Надежда на крепкую семью едва забрезжила и снова исчезла. Это было трудное время для обоих, Любовь Дмитриевна назовет его «годами без жизни». Она пыталась чем-то заниматься, в конце концов вернулась в театр. Блок сильно пил, потом встретил новую любовь и всерьез собрался развестись.

Началась война, и Любовь уехала на фронт санитаркой, сама разорвав тем самым круг непростых отношений с собственным мужем. И вдруг Блок затосковал по жене, писал ей трогательные письма, в которых никогда не было столько любви, как сейчас: "Люба испортила мне столько лет жизни, измучила меня и довела до того, что я теперь. Люба на земле — страшное, посланное для того, чтобы мучить и уничтожать ценности земные. Но я не могу расстаться с ней и люблю ее… У меня женщин не сто, двести, триста… или больше? А всего две: одна — Люба; другая — все остальные".

Любовь Дмитриевна - сестра милосердия, Первая мировая война

«Вместе навсегда»

Потом была революция, поэма «Двенадцать», из-за которой старые знакомые не подавали Блоку руки. Впрочем, Александр и сам очень скоро остыл от своих революционных восторгов. 

Годы нищеты, голода и болезней, но Александр Александрович и Любовь Дмитриевна были почти счастливы. Больше никаких недоразумений, никаких измен, никаких метаний. В конце концов, оба они уже не молоды…

Блока не стало в 1921 году, ему было всего 40 лет.

Блок в конце жизни

Всю оставшуюся жизнь Любовь Менделеева посвятила сохранению наследия своего супруга. Одними из своих главных ошибок она назовет этот странный брак и несостоявшийся развод.

Умерла Прекрасная Дама русской поэзии в 1939 году, пережив Блока на 18 лет. Случилось это внезапно. Любовь Дмитриевна открыла дверь двоим приятельницам, пришедшим за ее мемуарами и вдруг, уставившись на что-то за их спинами, произнесла: «Са-а-ашенька!» — и упала замертво.

Любовь Дмитриевна в конце жизни

Они испортили жизнь друг другу, как только могли, а под конец словно прозрели. Блок во всем винил только себя. Жена осталась для него юной Офелией, какой он ее впервые увидел в доме ее отца.

Источник...