Когда-то в школьную программу входил роман Александра Герцена «Былое и думы», который наводил на нас полную скуку. Что нам было до клятв Герцена и Огарева на Воробьевых горах в вечной дружбе, в их совместной борьбе с самодержавием до последнего вздоха. Как не вспомнить слова нашего Ильича- «декабристы разбудили Герцена». Когда декабристы разбудили Герцена непонятно после каких снов, ему было всего 13 лет. Вот так. Но… если бы мы тогда знали о личной жизни этих героев и их общую любовь к одной женщине, этот роман был бы самым читаемым. В этом романе Он сам вынес на людской суд себя и свою семейную жизнь. 

Александр Герцен, 1847 год

Александр Герцен родился в 1812 в семье богатого помещика Ивана Яковлева и был попросту бастардом. Отец обожал маленького Сашу , но свое имя дать ему не мог и придумал звучную фамилию Герцен, «сын сердца» в переводе с немецкого. Ведь матерью мальчика была 16-тилетняя немка Генриетта-Луиза Гааг. Саша Герцен знал свою первую жену Наталью Захарьину с самого детства. Она была ему двоюродной сестрой и…. совпадение - тоже незаконнорожденной дочкой дяди- старшего брата отца Герцена, обер-прокурора Святейшего Синода Александра Яковлева. Его дети родились от разных женщин. Женился он, уже в «пенсионном возрасте», на матери своего старшего сына и именно его сделал наследником. Александр Яковлев умер, когда Наташе было 8 лет. У Александра Герцена и Натальи Захарьиной были общие с венценосными Романовыми предки. Девочка воспитывалась в доме тетки княгини Марии Алексеевны Хованской. Герцен пишет, что это была строгая, угрюмая старуха; толстая, важная. Когда она приезжала к брату, то изводила племянника Александра разными придирками, читала ему проповеди, ворчала. Говорила отцу Герцена: «Ты бы мне, голубчик, отдал баловня-то твоего на выправку, он у меня в месяц сделался бы шелковый». Ребёнок знал, что тётке отец его не отдаст, но у него всегда при этих словах «делался озноб». А Наталья о своей жизни в доме в доме тетки вспоминала так: «Мне всё казалось, что я попала ошибкой в эту жизнь и что скоро ворочусь домой — но где же был мой дом?.. Стремление выйти в другой мир становилось всё сильнее, и с тем вместе росло презрение к моей темнице и её жестоким часовым». 

Александр получал образование в Московском университете, где вокруг него и его друга Николая Огарёва сложился революционный кружок. Кружковцы занимались изучением русской истории и учениями западных социалистов, совмещая с кутежами. Про это время Герцен вспоминал: «Я с такой искренностью и стремительностью бросался каждому на шею, с такой безумной неосторожностью делал пропаганду и так откровенно сам всех любил, что не мог не вызвать горячий ответ со стороны аудитории, состоящей из юношей почти одного возраста… Мы и наши товарищи говорили в аудитории открыто всё, что приходило в голову; тетрадки запрещённых стихов ходили из рук в руки, запрещённые книги читались с комментариями». Наталья была в восторге от своего братца , который откровенно и громко говорил о равенстве и братстве, не стеснялся ругать царскую семью, распевая песенки на эту тему. Его громкое неодобрение самодержавия достигло закономерного результата: в 22 года Саша попал в тюрьму. Перед ссылкой в Пермь Молодого человека навестила мать, а вместе с ней напросилась и Наталья. «Не забывай сестру!» – горько плакала она, и изумленный Саша наконец заметил ее любовь. «Десять раз прощались, и все не хотелось расставаться», – вспоминал он. Между ними завязалась переписка. В ссылке Александр работал в канцелярии губернатора, снимал отдельный дом, устраивал вечеринки с вином и девушками, закрутил бурный роман с женой чиновника Прасковьей Медведевой, потом бросил ее. Словом, жил не тужил, ведь в ссылку молодой революционер приехал с мешком папиных денег и модным гардеробом. Наталье жилось в доме тетки много хуже, чем Герцену в ссылке: «Писать всего не могу, потому что знаю, что письма мои иногда читаются… Главное беззащитность; каждый имеет право обидеть».

Наталья Александровна Захарьина, в замужестве — Герцен (1817 - 1852), двоюродная сестра и жена Александра Герцена 

Спустя годы Наталья Александровна так рассказала про этот период своей жизни: «С ранних лет мне нужно было знать и любить безмерно, а окружающее меня вгоняло, втесняло меня в самоё себя… Внутренний мир становился всё шире и шире, а стенки делались всё тоньше. Если б не Александр, я погибла б, совсем бы погибла»…Когда княгиня Хованская узнала о переписке племянницы с Герценом, то решила срочно выдать Наташу замуж, Чтобы спасти её «от государственного преступника, человека без религии и правил». Она подобрала племяннице жениха и даже выделила в качестве приданого 100 000 рублей и небольшую деревню в Подмосковье. Девушка рассказала всё брату. Тот задумался и написал ей ответное письмо: «Я сделаю тебе странный вопрос: веришь ли ты, что чувство, которое ты имеешь ко мне и я к тебе – одна дружба? Я не верю». На что девушка ответила: «Еще ребенком я любила тебя без памяти, боялась тебя, и каждое слово твое было мне закон». После таких слов Александр сделал ей предложение. Наташа согласилась, не смотря на запрет княгини. Тогда Герцен разработал план похищения невесты. Наталья, воспользовавшись отсутствием тетки и её компаньонки, сбежала из дома. Будущие супруги встретились в трактире у Рогожской заставы и отметили «освобождение пленницы» шампанским. Они обвенчались в маленькой церквушке. Был 1838 год. Начало семейной жизни Герцен зафиксировал в дневнике словами: «Конец переписке». Через год в семье появился первенец - сын Александр, в будущем известный швейцарский физиолог русского происхождения. Сама Наталья вызывала теплые чувства друзей мужа. Так, Николай Огарёв отзывался о ней как о «самой изящной женщине из тех, кого знал». А Белинский воскликнул: «Что это за женственное, благороднейшее создание, полное любви, кротости, нежности и тихой грации!» Сам Герцен писал: «В действительную жизнь, в действительное спасение вышел я женитьбой». В скором времени полицейский надзор с Герцена был снят и семья переехала в Москву. Герцен не успокоился- он то ругал царскую полицию, то критиковал крепостное право. Опять ссылка, и Наташа, как верная подруга и жена, следовала за мужем всюду. Но у любимого мужа появилась тайная связь с горничной Катериной, которая призналась в своем коварстве обманутой жене, что потрясло беременную Наташу. Герцен каялся и клялся ей в любви. И она простила… Новорожденный ребенок умер через пять дней. Теперь Наташа будет рожать почти каждый год, четверо детей умрут при родах и младенцами, сын Коля родится глухим. Частые роды подкосят ее здоровье, появятся проблемы с сердцем. Но пока она полна сил. Отец Герцена умирает и сын разбогатев, отправился с семьёй во Францию. Возможно, причиной отъезда из России стало серьезное заболевание сердца у Наташи. Шел 1848 год. Семья Герценов оказалась в гуще революционных событий в Париже. Наталья Александровна сообщала московским друзьям, что «подробностей недостаёт духа описывать… Как мы живы, удивляюсь, но живы только физически». В Париже Александр и Наталья Герцены сблизились с семьей таких же, как и они, политических эмигрантов из Германии, поэтом Георгом Гервегом и его женой Эммой. Герцен легко поддавался чужому влиянию, несмотря на свой блестящий и глубокий ум. Георг Гервег глубоко воспринимал мысли и чувства Герцена. Они считали себя братьями по духу и по оружию. Отношения между Гервегом и Герценом были «самые близкие, самые задушевные». Обе пары решили, что, в условиях поражения революции, гармония и красота их взаимоотношений послужат «образцом для всего мира» — прообразом грядущего социалистического общества, а каждый из них выработает в себе «нового человека», свободного от чувства собственности и буржуазной морали. Образовалась коммуна из двух семей революционеров, как «остров гармонии» среди отчаяния. По общему замыслу двое детей Герценов и двое детей Гервегов присоединялись к родителям в этой коммуне любви. Гервег поселился с семьей Герцена в Женеве и давал уроки детям Герценов. Случилось непредвиденное: Наталья и Георг Гервег стали любовниками.

Обе семьи жили одним домом в Ницце на деньги Герцена. Гервег открылся своей жене Эмме, взяв с нее клятву молчать. Герцен при этом оставался в неведении. До сих пор биографы спорят, любил ли поэт Героев Наталью, но она поддалась его чарам искренне. Девочка Ольга, родившаяся в 1850 году, скорее всего, была не от Герцена. Александр почувствовал, что жена начала от него отдаляться. Невозможно было не заметить, что отношения Наталии и Георга перешли черту дружбы.

Георг Гервег (1817 - 1875)

Наталья так писала Георгу: «О, никогда и никому я так не принадлежала, как тебе, тебе, жизнь моя, моя вторая жизнь… Мне необходим был ты! Я искала тебя на небе, искала среди людей – и повсюду, повсюду, всегда, всегда… Милый, как обнимаю я тебя, когда о тебе думаю… О, только бы коснуться тебя…». Интересный факт, сама Эмма Гервег и передавала в тайне от Герцена письма Натальи к своему мужу. Герцен писал: « Мне было нечего делать, я молчал и с грустью начинал предвидеть, что этим путем мы быстро дойдем до больших бед и что в нашей жизни что-нибудь да разобьется… Разбилось всё». Страсти накалялись. Между супругами произошло объяснение. Герцен так описал эту ситуацию: «… я хотел чашу выпить до дна и сделал ей несколько вопросов: она отвечала. Я чувствовал себя раздавленным; дикие порывы мести, ревности, оскорблённого самолюбия пьянили меня…». Герцен одобрял коммуну, но общий ceкс – это уж слишком! Герцен показал семейству Гервегов на дверь. Но как благородный человек оплатил их долги и купил на свои деньги им билеты в Италию. Напрасно Эмма молила Герцена позволить Натальи уехать вместе с убитым горем Гервегом. Стремясь поставить точку в этой истории, Наталья передала через друзей письмо, для Георга Гервега, — в нём она признала, что её увлечение Георгом было достаточно сильным, но она сделала свой выбор: «Я остаюсь в моей семье, моя семья — Александр и мои дети… Между мной и вами нет места» Семья Герценов воссоединилась. Со слов самого Александра: «Любовь каким-то чудом пережила удар, который должен был ее разрушить…» Однако вскоре Герцен узнал, что Гервег, пренебрегая его требованием хранить случившееся в тайне, предал гласности детали романа и любовные письма Натальи. Международное революционное сообщество осудило Герцена за то, что он подверг жену «моральному принуждению» и воспрепятствовал ее соединению с любовником. В 1851 сын Коля и мать Герцена погибли в кораблекрушении. Здоровье жены стало стремительно ухудшаться. 30 апреля у неё начались преждевременные роды . Вместе с ребенком ушла из жизни и 34-летняя Наталья Герцен. Спустя годы Герцен, вспоминая о жене, писал сыну Александру: «Вот я доживаю пятый десяток, но, веришь ли ты, что такой великой женщины я не видал. Да, это был высший идеал женщины!» Он переехал в Лондон, основал Вольную русскую типографию. Но жизнь его ничем не радовала и он горько писал Огареву:«Мне в будущем ничего нет, и нет мне будущего». Перед смертью Наталья умоляла передать жене Огарева Натали Огаревой-Тучковой просьбу позаботиться о 13-летнем сыне и двух маленьких дочках восьми и четырех лет. Когда-то между этими женщинами сложились тёплые отношения. И Герцен стал звать друга с женой к себе, не догадываясь о дальнейшем развитии событий. Через три с половиной года супруги Огаревы приехали и предчувствие Натальи Герцен, что её мужа и эту женщину нужно объединить, вскоре сбылось...

 Николай Платонович Огарёв (1813–1877)

Николай Огарев родился в семье статского советника в 1813. В возрасте 11 лет Коля познакомился с Сашей Герценом двенадцати лет, а в 1827 на Воробьёвых горах в Москве юноши пообещали друг другу положить жизнь на благо русского народа. Оба учились в Московском университете, потом - по ссылкам, где оба служили в губернских канцеляриях. До смертного одра они были соратниками, братьями по общему делу и оказывается - не только. Николай был очень влюбчив и как все поэты был романтиком. Он искренне считал, что самое лучшее чувство на земле- любовь к женщине. В 1836, находясь в ссылке в Пензенской губернии за письма «в конституционном стиле», он познакомился с дочерью обнищавшего помещика Марией Рославлевой. Молодые люди жили под одной крышей в доме губернатора. Сразу вспыхнула взаимная страсть. Почти сразу после свадьбы отец Николая скончался, и Огарёв стал владельцем состояния в два миллиона золотых рублей. Он тут же дал вольную всем крестьянам численностью более 1800 душ. Более того, построил там фабрику, библиотеку и больницу, хотел там завести коммуну, на чём и разорился. Мария потребовала от мужа, чтобы на случай его внезапной смерти он обеспечил её финансово. Это было оформлено так, будто Огарёв взял у жены взаймы 300 тысяч рублей. Предполагалось, что деньги останутся у Огарева и, пока он жив, жена на них претендовать не будет — зато станет получать ежегодно шесть процентов с капитала. Огарёв выполнял это обещание даже после их расставания, выплачивая бывшей жене 18 000 рублей ежегодно. Мария, став женой богатого человека, стала взбалмошной и упрямой, вечно требовала денег, да еще завела роман с приятелем мужа Иваном Галаховым. Герцен пытался открыть другу глаза на эту «порочную женщину», но тот лишь страдал и терпел. Вместо упреков Николай жене написал: «Истинная любовь не надевает оков... От этого я благословляю Галахова за все минуты душевной симпатии, что ты с ним проводила…». Спустя 3 года Мария отправилась в Париж и стала там открыто сожительствовать с русским художником Сократом Воробьевым. Скоро вся Москва гудела: она вот-вот родит ребенка от любовника, а кроткий муж готов признать его своим. Друг Герцен опять не одобрил поведение Огарева:«Огарев в одном виноват – в своей слабости. Он никогда не мог переделать натуры своей жены, остановить ее дурные наклонности… Для него страдания неизбежны». Ребенок родился мертвым, и Мария перебралась в Италию поправлять здоровье. Огарев по прежнему высылал неверной жене немалые деньги и писал ей заботливые письма. Унаследовав от отца тягу к спиртному, Мария тоже начала беспробудно пить… Тридцатитрехлетний Огарев в то время страстно влюбился в дочь предводителя пензенского дворянства Алексея Тучкова - 17 летнюю Натали. Та отвечала ему взаимностью.

Тучкова (в замужестве Огарёва), Наталья Алексеевна (1829-1913)

Повенчаться они не могли и стали жить гражданским браком. Мария с диким упрямством не давала развод, несмотря на уговоры друзей, знакомых и даже своего сожителя. Она уговорила своего отца написать донос на Огарева, в котором тот обвинял зятя в преступном разврате и многоженстве, а отца Натальи в пособничестве. Досталось и Огареву и Тучкову. Обоих арестовали, но им удалось выпутаться. Сам начальник жандармов, вникнув в суть дела, написал об Огареве:«Слышал о нем, как о человеке беспредельно кротком, добром и самого слабого характера. Женат на безнравственной женщине, проживающей ныне в чужих краях». Николай из каталажки привез своей Натали новое стихотворение “Арестант”, ставшее потом народной солдатской песней: “Ночь темна. Лови минуты!..” Мария сделала ответный ход- потребовала через суд те самые 300 тысяч рублей, так глупо подаренные ей Огаревым в медовый месяц. Её поддержала подруга - гражданская жена Некрасова Авдотья Панаева и сам Некрасов. Огарев проиграл процесс и выплатил требуемые деньги, продав свои имения. Он оказался на грани разорения. Весь капитал прибрала к рукам Авдотья Панаева. В 1853 всеми брошенная первая жена Огарева Мария умерла, завещав ему толстую пачку писем, тоненькую - наличных денег и множество долгов. Тотчас же после известия о кончине Марии Огарев и Наталья Тучкова обвенчались. А через два года дотла сгорела писчебумажная фабрика - последняя ценность из недавно еще миллионного состояния. В 1855 Огаревы выехали за границу. Вернуться на родину Николаю Огареву было не суждено. Супруги Огарёва поселились в Лондоне в доме Герцена. Уже в первый вечер Александр Иванович поведал лучшему другу подробности постигшей его семейной драмы, с гневом подчеркнув, что совращать и уводить жен приятелей – предел низости. Наталья задумчиво сказала мужу: «Искандер такой талантливый, такой могучий. И в то же самое время совсем беззащитный, уязвимый!» Огарев звал своего друга Александра Герцена Искандером. Николай оторопел -ведь совсем недавно жена клялась ему в вечной любви и говорила, что не проживет без него и дня. И вот через несколько месяцев Натали призналась ему, что полюбила Герцена, хочет жить с ним вместе и воспитывать его детей. Она рыдала, проклинала мужа за черствость, билась в истерике. Огареву пришлось смириться. Герцен, стыдясь посмотреть в глаза другу, пробовал объясниться и даже плакал, на что Огарев твердо отвечал, что ставит главное дело всей их жизни - создание Вольной русской печати, много выше личных отношений. Теперь Герцен и Натали фактически были супругами.

Наталья Огарёва (Тучкова)

Огарев остался жить в доме Герцена, деликатно держась в тени. Почти 14 лет эта ситуация была семейной тайной. Наталья родила от Герцена дочь Лизу, а затем сыновей-близнецов. Отцом детей формально числился Огарев. Но счастливой семейной жизни у Герцена с новой женой не получилось. Она так и не смогла наладить отношения с его старшими детьми от первой жены. Тяжелым ударом для супругов стала смерть близняшек. Эта трагедия не объединила их, а, наоборот, развела по разные стороны. Герцен говорил ей: «...ты любишь быть несчастной и недостаточно любишь, чтоб другие были счастливы». Наталья, взяв с собой дочь Лизу, уехала из дому и путешествовала по Европе. А вот дружба Герцена с Огаревым продолжалась до самой смерти. В 1870 Александр Иванович умер от воспаления легких в Париже. Николай был для его детей опорой до последних дней. Дальнейшая судьба Огарева вам покажется интересной. Как-то вечером он забрел в пустой паб и подсел за столик к молодой англичанке, поджидавшей случайных клиентов. Это была уличная проститутка Мэри Сатерленд. В первую встречу он поведал Мэри о себе, о своих переживаниях, а она ему искренне сочувствовала. Огарев в ту ночь в ее убогой каморке впервые за последний год спокойно и безмятежно уснул...Перепуганный длительным исчезновением друга Герцен решил утром, что тот утопился в Темзе. А вернувшийся Николай заявил, что не только не обижен и ни о чем не сожалеет, но и – с сегодняшнего дня! – даже весьма рад повороту в своей личной жизни...Огарев вскоре подыскал отдельную квартиру, где и поселился вместе с Мэри Сатерленд и ее сыном Генри. Образовалась семья. Герцен не пытался скрыть свою антипатию к “падшей женщине”.

Стоят - слева направо Герцен, его дочь Наталья и сын Саша. Сидят - Оля Герцен, Наталья Тучкова-Огарева, Николай Огарев

Последние годы жизни Огарев беспрерывно и тяжело болел, и Мэри всячески пеклась о нем. В 1877 Мэри и Генри схоронили обожаемого мужа и отчима на протестантском кладбище, прикрыв глазницы медными русскими пятаками, специально сохраненными для этого. Были эти монеты единственным, что осталось от несметного некогда богатства его отца. «Сердце, которое перестало теперь биться, было золотое…»- так сказала дальняя родственница Огарева и кузина Герцена. Прах Огарева попал в Москву лишь в 1966 году. Теперь он лежит на Новодевичьем кладбище. Наталья Тучкова скончалась в 1913 в возрасте восьмидесяти четырех лет, на двадцать восемь лет пережив Огарева и на тридцать пять – Герцена.

Источник...