Супруги Гудовичи приняли роковое решение остаться в России, когда началась революция 1917 года.

Граф Александр Гудович с женой Марией Сергеевной

Венчание графини Марии Шереметевой и графа Александра Гудовича в 1900 году назвали «свадьбой века». Представители двух знатных родов мечтали прожить долгую и счастливую жизнь вместе и состариться в окружении детей и внуков. Но их семейное счастье продлилось всего 18 лет.

Преподобная София, в миру Соломония, великая княгиня, была дочерью боярина Юрия Константиновича Сабурова. В 1505 году на нее пал выбор наследника престола, будущего великого князя Василия Иоанновича. Брак их не был счастливым, так как Соломония оказалась бесплодной. Чтобы иметь наследника, великий князь Василий Иоаннович решил жениться вторично (на Елене Глинской) и 25 ноября 1525 года велел постричь Соломонию в монахини.

Насильно постриженная с именем София, Соломония была сослана под стражу в Суздальский Покровский монастырь, где подвигами изгнала из сердца мирские помыслы и всецело посвятила себя Богу.

Да уж порадовал ты меня, сынок. Первый жених на Москве, а кого в дом привел... Что бесприданница твоя Зиновия — еще полбеды, разводка — вот что плохо...

Зинаида (Зиновия) Григорьевна Зимина, наша героиня

Мария Федоровна невзлюбила свою невестку еще до свадьбы, а потому нарочито звала ее Зиновией, как при рождении записано, а не Зинаидой, как та самовольно нареклась на светский манер. Брак, на который решился ее сын Савва, был по большой любви, но в их старообрядческой среде считался страшным грехом и позором на всю Россию.

Лина Ивановна Прокофьева (урождённая Каролина Кодина Немисская) — испанская певица и первая жена русского композитора Сергея Прокофьева родилась в 1897 году в Мадриде. Ей довелось пережить крушение семьи, арест, тюрьму и сталинские лагеря, но она не прогнулась и вышла победительницей. Однако до самых последних лет мы ничего не знали о ней: советская цензура вычеркнула Лину Прокофьеву и из жизни гениального композитора Сергея Прокофьева, и из истории.

Их история любви началась в 1919. Во время триумфального концерта в Карнеги-Холл 27-летний Сергей Прокофьев познакомился с испанской певицей Каролиной КодИной. Это была миниатюрная стройная брюнетка с безупречными и тонкими чертами лица. Натура честная, прямая, наивная, послушная и строптивая, одаренная в музыке и языках, остроумная, робкая и искренняя, горячая, верная. Она обожала и умела красиво одеваться и кружила всем головы. В дневнике Сергея Прокофьева появилась запись, где он называл Каролину на французский манер Линет: «Я кокетничал с Linette, моей новой поклонницей, впрочем, сдержанной, несмотря на свои двадцать лет….» За испанской певицей Каролиной ЛюберА- это творческий псевдоним Каролины КодИны, ухаживали Артур Рубинштейн, Эрнест Хемингуэй, Рахманинов. Однако именно Прокофьеву удалось добиться расположения испанки. Сам Прокофьев был высокого роста- под метр девяносто, очень худощавый и узкоплечий; и по описанию современницы «на первый взгляд лицо его казалось некрасивым, зато светлые серые глаза поражали пристальностью взгляда и каким-то особенным блеском». Он пользовался успехом у дам и его возлюбленной на момент встречи с Линой КодИной была блистательная американская актриса Стелла Адлер. В его дневнике появились такие записи:«Вечером была Linette. Кажется, давно меня никто так не любил, как эта милая девочка». А про Стеллу он пишет - «Стелла живёт своей жизнью и по словам сестры «веселится как бабочка». Несколько лет Прокофьев метался между "милой девочкой» Линетт и жестокой «бабочкой» Стеллой. В этом соревновании победила «ласковая, робкая, а потом пламенная» Линетт. Цитирую дневник Прокофьева: «Через час после этого я встретил Linette. Linette была так проста и влюблена, что вскоре тень Стеллы покинула нас, и вечер прошёл нежно и безмятежно».

– Эта девушка пользуется дурной славой в свете. Слишком весела, слишком беспечна. Тем более, у нее есть жених. Брак с ней — не лучшая партия. Этого не будет никогда! — новую пассию старшего сына Зинаида Николаевна не одобрила. Его очередная блажь могла спровоцировать грандиозный скандал, что для их семьи было бы совершенно не кстати.

Зинаида Николаевна Юсупова

Материнское сердце тогда не подсказало, что начавшаяся череда роковых случайностей приведет к большой беде. Как говорила Великая княгиня Ольга Александровна, «она была трагической матерью – она слишком избаловала своих детей».

Великий русский поэт Василий Жуковский оставил после себя богатейшее наследие: множество элегий, посланий, песен, романсов, баллад, критических статей, именно в его переводах мы до сих пор читаем многие произведения иностранной литературы. Однако в личной жизни создатель романтического образа нежной Светланы был удивительно несчастен. Большую часть своих лет он отдал погоне за неосуществимой мечтой, так и не обретя любви. Женился поэт только ближе к старости, совершенно на другой женщине.

Василий Жуковский и Мария Протасова

На формирование характера писателя, вероятно, большое влияние оказали странные и запутанные взаимоотношения родителей: Василий Андреевич был незаконнорожденным сыном пленной турчанки, которая жила в имении его отца, Афанасия Ивановича Бунина. Так как он был единственным наследником мужского пола, законная жена Мария Григорьевна приняла мальчика в семью и участвовала в воспитании, однако легким такое детство назвать, конечно же нельзя.

Судьба русской балерины Ольги Спесивцевой, наверное, одна из самых печальных, которую знает история балета. Для многих Спесивцева была идеальной Жизелью, ее безупречный танец и вид уязвимости затмевали даже интерпретацию Анны Павловой. Балерина очень хотела танцевать в России, но те времена, на которые пришелся расцвет ее карьеры не оставили Ольге шанса.

Ольга Спесивцева, одна из талантливейших русских балерин XX века

Ольга Спесивцева родилась 18 июля 1895 года, в Ростове-на-Дону в обеспеченной семье. Однако смерть отца привела семейство к тяжелым финансовым трудностям, и Ольгу отправили в приютдля детей неимущих актеров.  В десять лет она стала студенткой Императорского хореографического училища в Санкт-Петербурге. Здесь она нашла порядок и дисциплину, в которых очень нуждалась. Застенчивая, замкнутая девочка, Ольга посвятила свою жизнь балету. В 1913 году она окончила училище, а в 1916 году стала солисткой балетной труппы Мариинского театра.

— Аферистка! На графские миллионы позарилась! Ишь ты, графиня Маруся! — обезумевшая толпа кричала и свистела вслед хрупкой немолодой блондинке, которую под конвоем доставили в здание Петербургского окружного суда. В обвиняемой многие узнали актрису и певицу, многолетнюю любимицу публики двух столиц, автора популярнейших романсов — Марию Пуаре.

— Мы Вас любим! Мы с Вами! — выкрикнула другая часть зевак, и к ногам Марии полетели цветы. В суд ее проводили аплодисментами.

В тот осенний день 1916 года весь Петроград обсуждал один из самых скандальных судебных процессов в Российской Империи. Вести из зала заседаний на время заглушили даже новости с фронта. На Пуаре вылилось такое количество грязи и небылиц о ее жизни, что хватило бы на целый бульварный роман. Однако окончательный вердикт присяжных стал для многих неожиданным...

Ныне имя артистки Императорских театров Марии Яковлевны Пуаре практически забыто. Лишь истинные любители поэзии вспомнят, что именно она является автором романса «Я ехала домой, душа была полна». А в конце XIX века зрители сходили по ней с ума. В ее судьбе оставили след виднейшие и богатейшие люди России. Она сидела в тюрьме, оказывалась в сумасшедшем доме, влюбляла в себя аристократов, а под финал своей карьеры попала в очень громкий скандал.

Судьба достойная того, чтобы о ней вспомнить.

Она была похожа на мать: такая же невзрачная, неяркая, с пухлым ртом и глазами чуть навыкате. Но в отличие от громкоголосой, экспансивной и победительно самоуверенной Эмилии Львовны Праховой её дочь Лёля – нежный, трогательный серенький утёнок – излучала мягкий свет доброты и тихой прелести.

Виктор Васнецов "Портрет Лёли Праховой" 1894 год. Приобретена у наследников Адриана Викторовича Прахова в 1927 году. Государственная Третьяковская галерея, Москва. «На нём эта милая девушка стояла такая хрупкая, одухотворенная, в белом платье, едва касаясь одной рукой клавиш рояля. Это был и остается несомненно лучший портрет работы Васнецова.» Михаил Нестеров

Болезненная страсть к Эмилии стала проклятием для безответно влюблённого в неё Михаила Врубеля. Это её глубокие как бездна очи смотрят на нас с иконы Богоматери, написанной художником для иконостаса Кирилловской церкви в Киеве, а младенец Христос списан с маленькой Лёли.

Лёля, в отличие от матери, явилась благословением для молодого живописца Михаила Нестерова. «Тихий ангел» – так он называл эту девушку, но сам стал в её жизни настоящим отступником.

"По-настоящему бриллианты выглядят только на старухах. Вроде Марии Успенской. Морщины и кости, седые волосы и бриллианты… "  Эту женщину с русским именем, о которой говорит героиня фильма «Завтрак у Тиффани», в России знают немногие. Зато практически в каждом актере золотого века Голливуда и его учениках есть частичка таланта Марии Алексеевны — великой и ужасной Мадам.

Художественный театр на гастролях, 1923 год. Константин Станиславский — крайний слева, а рядом — Мария Успенская

Ее судьба по-своему удивительна. В начале 1920-х годов актриса Художественного театра Успенская вместе с труппой уехала на гастроли в Америку, но обратно в Москву уже не вернулась — «как в воду канула»…

В каждом практически из последних пяти-шести веков были женщины, сочинявшие музыку. Они были приняты в кругах композиторов-мужчин и получали от них высокие оценки, их произведения широко исполнялись и исполняются до сих пор. Но на слуху обычно мужские имена.

Сочинение музыки для женщины как будто рассматривалось не больше, чем хобби, на какие бы вершины она ни взлетала. Но имена их канули во тьме веков. 

— Она ужасна! На балет не иду, — великий балетмейстер Мариус Петипа даже помыслить не мог, что эта нескладная выскочка из кордебалета встанет в один ряд с его любимицами Кшесинской, Карсавиной, Павловой.

Пройдет много лет и о «коротышке с широкими плечами и слишком большой головой» узнает весь мир. Вот только Мариус Иванович ее триумфа уже не застанет…

Наша «некрасивая» героиня

Звезда из подвала

В 1880-х годах в Петербурге, в подвале дома на Офицерской улице жил немолодой армянин Акоп Тимофеевич Ваганов с женой и тремя дочерьми. Семья была довольно бедной, порой «перебивались с хлеба на квас». Когда их скромную квартирку затапливало во время городских наводнений, отец семейства вынужден был обращаться в дирекцию императорских театров за денежной помощью. Лишних средств у них попросту не было.

В викторианской Англии девочки часто обучались на дому. В семьях со средним достатком образованием дочерей занималась чаще всего мать или родственница, проживающая в доме. В богатых семьях для этого нанимали гувернанток и приглашали учителей. Качество образования, как и во все времена, зависело от познаний самого педагога.

Английские родители того времени своих чад воспитывали строго, иногда просто по-спартански. Девочки не были исключением. Часто применялись телесные наказания, в английских школах они были запрещены лишь в 1987 году.

Автор «Гулливера» остался в памяти потомков странным и противоречивым человеком: он писал сказки, которые имели совсем не детский смысл, был священником, но много сил уделял политической борьбе, никогда не придавал значения семье и сторонился романтических отношений, но оказался в настоящем любовном треугольнике. Биографы до сих пор не уверены точно, какие отношения связывали его с двумя женщинами, каждая из которых готова была за него умереть.

Отец будущего писателя показал ему крайне неудачный пример, как чувства могут стать помехой в достижении задуманного. Его отец, судейский чиновник, хотел было в молодости построить карьеру и сколотить состояние, но женитьба по любви на бесприданнице не помогла, а помешала ему в этом – пришлось тратить все силы на то, чтобы прокормить жену с ребенком. Свифт-старший умер молодым, а через семь месяцев после этого печального события родился Джонатан. Мальчик воспитывался у богатых родственников и с матерью почти не встречался. Так воспоминания о семейной жизни оказались для него навсегда испорчены.
После школы и Тринитти-колледжа ему приходилось зарабатывать на жизнь тяжелым трудом приходского священника. Даже став затем деканом собора Святого Патрика в Дублине, известным философом и писателем, Свифт продолжал считать, что главное в жизни – это здравый смысл, ясность ума и рассудительность. Никакая романтика в эту схему не вписывалась, однако судьба все-таки расставила ему ловушку.

Все кончено. Ей сорок четыре года. Двадцать два года, проведенных здесь, в Ницце, в доме Матисса, пролетели как яркий экзотический сон, от которого она наконец проснулась. 3 ноября 1954 года ровно в полшестого утра все закончилось. Его больше нет.

Лидия Делекторская (1910 - 1998)

Она гнала мысли о том, что там, внизу в парадной гостиной лежит он, неузнаваемый, восковой, съежившийся... Теперь она свободна. Вот так в одно мгновение жизнь стала принадлежать только ей, и она может делать все, что заблагорассудится.

В начале карьеры её танцы возмущали или смущали. В конце — вызывали град насмешек. Но Айседора Дункан вошла в легенды… Если бы только её жизнь была так же счастлива, как карьера!

История Айседоры Дункан многим казалась воплощением американской мечты. Девочка из бедной семьи стала всемирно известна и богата. Правда, совсем уж в нищету Айседору — изначально Дору Энджелу — не рожали. Её отец был банкиром. Он разорился, когда она была малышкой. Чтобы как-то справиться с ситуацией, папаша «скинул балласт» — развёлся с женой, оставив ей всех детей. Мать Доры переехала из дорогого дома в Сан-Франциско в апартаменты попроще в Окленде, стала давать уроки фортепиано и вечерами и ночами шить на заказ.

«Не искать спасения путем хитрости и лжи»

«Мое преступление – тягчайшее из всех: я на все смотрю глазами без шор, я правильно оцениваю то, что вижу, и делаю выводы. И – что уж совсем непростительно – не боюсь высказывать свое мнение обо всем том, чему мне довелось быть очевидцем. А этого простить нельзя!..»
Так писала Евфросиния Антоновна Керсновская в своих воспоминаниях, посвященных её, как она говорила, «университетам» – высылке из родной Бессарабии в холодный Нарымский край, скитаниям по Сибири в поисках нормальной трудовой жизни, тюремному заключению, работе в Норильской шахте.
Воспоминания эти известны под названием «Сколько стоит человек» – и это одна из сильнейших книг о том, что многим гражданам Советского Союза довелось пережить в XX веке.

«Мемуары? Нет! Листки, на которых записаны "наброски" прошлого. Вроде выцветших фамильных фотографий, которые дороги лишь тем, кто в расплывчатых изображениях узнаёшь лица давно умерших людей – родных, друзей... а в данном случае – и врагов», – с этих слов начинается эта книга

Этот городок не входит в туристические маршруты, но ему есть, чем гордиться. Здесь подсмотрел «Жизнь Клима Самгина» писатель Максим Горький, здесь родился и вырос создатель толкового русского словаря Сергей Ожегов, а продукция местной фабрики обнимала самое вкусное на чайном столе XIX века.

Город Кувшиново располагается на месте впадения реки Негочь в реку Осуга. В устье река Негочь в 1965 году была перегорожена плотиной, в результате образовалось Нижне-Негочанское водохранилище, площадью 320 Га.  Водохранилище находится в километре от города.  По данным на 2011 год в Кувшиново проживает 9993 человека. Самая большая численность города была в 1979 году и составляла 13471 человек. Теперь в городе проживает чуть больше 9000 человек.
  Село Каменка, исторически располагавшееся в тех местах, обязано своему удивительному превращению в город семье русских предпринимателей - Кувшиновых, которые в конце  XIX века добились превращения небольшого ремесленного предприятия, купленного ими у местного помещика, в первое в России целлюлозно-бумажное производство, работающее на местном древесном сырье.
Сегодня фабрика перешла в собственность Анатолия Штемберга и Валерия Глазырина, известных людей в области производства бумаги и успешно развивается. В настоящее время, фабрика производит гофрокартон и изделия из него, в качестве сырья используя только макулатуру.

Смелая женщина, обожающая искусство, благородная долгожительница, которой есть, что рассказать о великой любви и величайшей катастрофе… Такой предстает Роуз – выжившая пассажирка «Титаника» - в знаменитом фильме Джеймса Кэмерона. На создание этого образа режиссера вдохновила художник Беатрис Вуд. И биография Беатрис увлекает не меньше, чем нашумевший кинофильм…

Беатрис Вуд в юности

Беатрис родилась в 1893 году в благополучной викторианской семье, озабоченной правилами и условностями. Но жизненный уклад родителей был ей не по душе – а их беспокоило излишнее свободолюбие дочери (хотя не настолько, чтобы лишить ее содержания). Она мечтала быть… кем-то богемным. Кем? Не так уж важно. Семья перебралась в Нью-Йорк, но финансовая поддержка родителей позволяла девушке регулярно посещать Европу. Блестяще овладев французским, Беатрис покорила театральные подмостки Парижа, познакомилась с Анной Павловой и Вацлавом Нижинским. Хореограф Анны Павловой поставил для Беатрис два «русских» танца, с которыми в дальнейшем она успешно выступала на благотворительных вечерах. Тогда же она познакомилась с несколькими «модными» художниками. Поначалу это «новое искусство» ей не понравилось. Но вскоре, во многом под влиянием своих друзей, она попробовала себя в живописи.

Чарли Чаплин говорил, что знал всего три гения: Эйнштейна, Черчилля и её – пианистку Клару Хаскил. Страдая от опухолей и сколиоза, чудом уцелев в годы Холокоста, она играла Баха и Моцарта так, что все заливались слезами.

Раз в два года в швейцарском городе Веве проходит музыкальный конкурс по игре на фортепиано имени Клары Хаскил. О престиже конкурса и высоких стандартах отбора участников говорит хотя бы тот факт, что с момента его учреждения в 1963 году жюри пять раз объявляло, что никто не достоин звания победителя.

Достичь того высокого уровня исполнения музыки, которым поражала аудиторию Клара Хаскил, действительно дано не многим. Ставшая легендой еще при жизни, Хаскил обладала уникальным талантом – по словам израильского музыковеда Питера Граденвица, «ее гений был способен перенести слушателя в подсознательный мир истинной и чистой музыки». При этом затмить виртуозность ее игры не могли даже многочисленные физические недуги – каждое движение доставляло Кларе Хаскил нестерпимую боль, но она продолжала играть. Вот почему нередко девушку называли «святой за фортепиано».